– Неприлично ехать туда, не знаю куда, в компании всяких сомнительных личностей, Мыш.
– Нихрена себе сомнительных! – возмутился он. – Я больше ста лет в России живу! В электрификации участвовал! Я столько налогов заплатил за эти годы, что можно всю Чукотку превратить в цветущий сад! Это я сомнительный?! У меня отчётность перед налоговой прозрачнее, чем я сам на рентгене! У меня благодарственные письма за вклад в пропаганду здорового образа жизни! Да я ещё при Брежневе соцплакаты о донорстве крови рисовал! Ты спроси лучше, как тяжело с ферремией получить кредит на развитие бизнеса!..
Посмотрел на Дину, бросил на стол гематогенку, выдохнул.
– Что ты хотела тут найти? Расчленёнку?
– Надеялась её не найти, – ответила Дина ему в тон.
Он видел, что ей неловко, потому она и пытается держать себя нагло и самоуверенно, и прощал всю эту эскападу только по причине пункта один – ей было неловко. Хорошая, в общем, девочка в не очень хорошей, прямо сказать, ситуации.
Впрочем, был ещё пункт три: они оба сейчас никуда не денутся от Тана, так что прощать или не прощать друг друга можно до посинения, это ничего не изменит. Они в одной упряжке.
– Я просто… просто не понимаю. Мне нужно знать, кто… с кем…
В ожидании, пока Дина прозаикается, Мыш сел за стол и открыл ноутбук.
– Ты давно знаешь Тана?
– Достаточно.
– Он колдун?
– Нет.
– А кто?
Мыш посмотрел на Дину поверх ноутбука, подбирая слова.
– Считай, что сейчас он – обычный человек без особых способностей, разве что характер у него тяжёлый, как чугунный мост.
Дина удивлённо шевельнула бровями. Видимо, Тан не казался ей похожим на человека с тяжёлым характером. К её счастью, у неё вряд ли будет возможность узнать его получше.
– Главное, – Мыш положил на стол ладонь и беззвучно начал припечатывать ею каждую фразу: – Тан, вероятно, единственный, кто понимает, что можно сделать с этим Словом в твоей голове. Единственный, кто найдёт, как и кому его отдать. Если ты не хочешь бегать кругами и орать, когда Слово начнёт сводить тебя с ума, то держаться Тана – твой самый лучший план. Всё, иди работай.
Но Дина осталась на месте. Она провела очередное экспресс-совещание с архивариусом в своей голове, который всех расставлял по полочкам в башенке представлений Дины о мире, и решила временно считать Тана ещё одним вампиром. Он явно старше, чем выглядит, но не колдун, он и Мыш дружат, Мыш не хочет говорить, кто Тан такой – вывод напрашивается. Вампиры обычно скрывают свой диагноз, даже устраиваясь на работу, что уж говорить о личных контактах. И можно их понять: инерция репутаций очень устойчива.
Правда, Тан на вампира совсем не похож, но может, у него ремиссия глубже обычной. Или он принимает какие-нибудь экспериментальные препараты, которые настолько хороши, что устраняют даже мельчайшие визуальные проявления ферремии и необходимость придерживаться ферродиеты. Обычный современный вампир выглядит как человек, который маловато спит и многовато работает, а вампир Тан благодаря новым лекарствам выглядит как человек с рекламного плаката, отчего бы нет?
Мыш снова поднял сумрачный взгляд над ноутбуком:
– Ты почему ещё тут?
– Я не понимаю, как поступить. Я не хочу никуда ехать и не знаю, может, вы с Таном два сумасшедших вампира, у которых хранилище крови в тайной комнате. Я не знаю, верю ли в эту историю про Слова…
– О-о, – коротко взвыл Мыш, – высохшие чернила снова проступают на пергаменте! Ты определись, веришь ли тому, что происходит в твоей голове, или это тоже придумали два сумасшедших!
