Она потом еще несколько раз повторяла. И я запомнила. Навсегда. Даже на свадьбу не разрешила себя красить. Все в голове живет страх. Да такой сильный, что ничем не прогнать.
- Нет, так нет, чего так перепугалась, - улыбается, но как-то очень натянуто. – Я как лучше хотела…
Джана оставила меня принять душ. Немного позднее лично принесла мне еду. А я смотрела в окно, как садится солнце и страх расползался в душе. Еще немного и я увижу чудовище. И почему-то внутренний голос шепчет, что Джана была права, и уже ничего не будет, как прежде.
Когда дверь открылась в следующий раз, я с удивлением увидела на пороге новую гостью. Длинноногая русоволосая красавица смотрит на меня оценивающе, темно-серыми миндалевидными глазами. Оглядывается назад, как дерганая какая-то, что ли. Подбегает ко мне хватает за руку, впивается длиннющими ногтями в кожу.
- Не слушай Джану. Враг она тебе, злейший, лютый. Не вздумай принимать клятвы, погибель свою найдешь, на тысячи мучений свое тело обречешь! – стягивает со своего плеча платье, поворачивается ко мне спиной и демонстрирует огромный багровый шрам с рваными краями. Настолько жуткий, что крик ужаса срывается с моих губ.
15. Глава 16
На белой коже, не тронутой загаром, отметина смотрится жутко. Такое ощущение, что кто-то ей мясо вырывал когтями. Поправляет платье, поворачивается ко мне, в глазах стоят непролитые слезы, губы, обильно намазанные алой помадой, дрожат.
- Кто тебя так?
- Это не все… их много у меня на теле… - всхлипывает, - Они лицо не трогают… но кто знает… когда звереют их не остановить… - две огромные капли все же выпадают из глаз и текут по щекам.
Девушка поспешно достает платочек и вытирает слезы. Делает это тщательно, поспешно, на мгновение даже пропадает мученическое выражение на лице. Очень она переживает, чтобы макияж не повредился.
- Хочешь сказать, что оборотни истязают наших женщин?
- Тебе в страшном сне не может присниться, какая нам уготована участь! – заламывает руки, ходит взад-вперед по комнате, и при этом постоянно бросает косые взгляды на дверь. – Мы мясо для них. Нас не жалеют, пользуют такими способами, что многие после первого раза рассудка лишаются.
- А как же Джана? Она не выглядит изможденной или несчастной…
- Знаешь, сколько убиенных за ее плачами? Скольких собственноручно она толкнула на смерть? Джана давно продала душу тьме и служит ей. Но и она ходит по тонкой грани, раз оступится и будет без сожалений приговорена к адским мукам! – сейчас она говорит с придыханием, возбуждением, словно именно об этом и мечтает.
- И ты предлагаешь мне не принимать клятв, но следуя твоим же словам, любое непослушание карается. Что будет, если я ослушаюсь?
- У них не будет такой власти над тобой. Если не дашь клятву, то, скорее всего, тебя выпроводят из дворца. А вне этих стен намного легче выжить, - ее глаза блестят, она облизывает губы и выглядит сейчас явно не перепуганной жертвой. – Ты сама увидишь этот кощунственный ритуал! Вот тогда убедишься в правдивости моих слов! Не соглашайся! Спасай себя! Не повторяй наших ошибок! – снова делает скорбное выражение лица, обхватывает себя руками и смотрит на меня умоляющим взглядом.
Я рассматриваю ее внимательно. Красивая. Ухоженная. Говорит все складно. Вот только запах очень знакомый, неприятный. На какой-то момент, вместо лица девушки передо мной возникает лицо Сержа. Картина такая явственная, что мне пришлось протереть глаза, чтобы прогнать ненавистный образ. Вот он запах фальши. Они с Сержем очень похожи. В нем за умелыми манипуляциями я не сразу разглядела гниль. И моя новая знакомая из того же теста.
