Проницательная Ольга с тревогой смотрела на эти перегляды и однажды позвала Малушу к себе.
– Готовь себе замену, – коротко проговорила она.
Малуша стояла растерянная, не понимая, чем провинилась перед госпожой. Потом упала на колени и еле выдавила из себя:
– Я в чем-то провинилась? Простите меня…
– Хозяйство ты ведешь ладно, я довольна тобой, – ответила княгиня. – Только не место тебе в тереме. Вон как смотрит на тебя половчанка Стрена, да и княгиня Милана давно тебя не любит. Чую, скоро они споются. А я должна надолго уехать в Византию по делам. Съедят тебя эти ведьмы… С отцом тебе будет покойнее…
– Что же мне делать? – Малуша вскинула глаза на княгиню.
– Отправлю тебя к отцу, там тебе покойнее будет.
Через седьмицу по наказу Ольги Вогул с двумя комонниками отвез Малушу в родное селище.
В назначенное богами время Малуша родила сына. Помогали ей в таком священнодействии Праскева и Рада, приняв на руки малыша. По наказу князя, ему тотчас сообщили о рождении сына.
В первое время Малуша не обращала внимания, что чаще всего помогать им с отцом в хозяйстве приходила Праскева. А когда кормила сынишку, она стала замечать, что при ней отец и тетка смущаются и стараются не смотреть друг на друга.
Наконец она не выдержала и однажды обратилась к ним:
– Что вы таитесь, словно унаки? Оба одинокие, оба любы друг другу. Жили бы вместе…
– Нам всем так будет легче? – спросил Корж, глядя на Праскеву. – Если Праскева не против…
Та стояла, потупив взор, не зная, что сказать.
– Да будет вам, как дети, право, – ответила за нее Малуша.
Неожиданно раздался конный топот, резко оборвавшийся возле их избушки.
– Кто бы это мог быть? – Корж выглянул в окошко и тут же отпрянул. – Батюшки-светы, сам князь!
Дверь распахнулась, в избу вошел Святослав.
– Здравы будьте, хозяева, – обратился он ко всем.
Те поклонились гостю, за всех ответил хозяин:
– И ты будь здрав, княже!
Святослав подошел к Малуше:
– Ну, кажи сына.
Та оторвала ребенка от груди и протянула его князю. Запищавший было мальчонка заплакал было, но на руках князя замолк и уставился на него светлыми глазенками.
– Ишь, признал отца, – ласково проговорил Святослав. – Как думаете назвать? Зардевшаяся Малуша проговорила:
– Так еще не решили, думаем.
– Думать нечего. Владимир – властитель мира. Так будет, княжич? – обратился он к сыну.
– Робичич[78] он, – робко проговорил Корж.
– Он – сын князя, мой сын, – твердо сказал Святослав.
Видя, что князь любуется ребенком, Корж слегка подтолкнул Праскеву к двери, и они вышли наружу.
– Как ты? – Святослав глянул на Малушу. – Нет ли нужды в чем?
– Благодарствую, у нас все есть.
– Ну-ну, – только и ответил он. – А ты все такая же красивая, как и прежде. Малуша смущенно молчала, опустив голову, и лишь украдкой, исподволь, поглядывала на Святослава.
– Княгиня поклон тебе прислала. Помнит тебя.
– Она была очень добра ко мне. Тепло разливается в груди, как вспомню ее. Возле хаты Корж разговаривал с Вогулом и другими комонниками, с которыми хаживал в походы, когда раздался зов князя.
Вогул встрепенулся и пошел на зов. Войдя в избу, он молча поклонился Малуше, а на кивок князя вынул из-за пазухи какой-то сверток и положил на столешницу. В нем что-то глухо звякнуло.
Святослав махнул рукой, отпуская гридня.
Через некоторое время князь вышел наружу и обратился к Коржу:
– Береги ее, а пуще береги мне сына. Помню тебя – жизнь спас и верным товарищем был. А это кто? – кивнул он на Праскеву.
