– Опять ты про кредиты, ты же знаешь, что я в долг не хочу жить… – не скрывая раздражения, буркнул Дима.
– Ну давай тогда останемся вообще без телевизора…
Настроение полезло вниз. Видимо начался период «притирки» в их отношениях. Знаете, как это бывает? Период влюбленности, когда ничего плохого не замечаешь. А потом съезжаетесь вместе, и начинается недопонимание. Наверное, так бывает у всех, хотя может и нет.
Димон молчал и потел, неся в руках коробку с новым телевизором.
Так оставшиеся полвечера и молчали.
Конечно, Катя была права. Тот телевизор, что Антипов притащил с общаги, из маленького городка, где жил и работал раньше, уже на ладан дышал, но влезать в кредит было слишком неохота, хоть и был он совсем небольшим. Какая-то детская обида и на себя, и на невесту.
Спать не хотелось, поэтому Дима постоянно ходил на балкон курить, чтобы, стукнув дверью, в очередной раз случайно разбудить Катюху.
– Ляг уже и спи! – зло бормотала она.
Обычно, чтение книги в одной позе было снотворным, после пятнадцати минут Антипов засыпал сном младенца. Но не сегодня.
«Вот вроде и любимая работа есть, и любимая девушка тоже, но вот чего-то не хватало…» – с такими мыслями Димон уснул лишь часам к четырем утра.
Утро вышло угрюмым. Вчерашняя ссора, а точнее то, что они не помирились перед сном, дало о себе знать.
– Давай поговорим? – примиряющим тоном начал Дима.
– Да что опять разговаривать, каждый раз одно и то же… Ты очень быстро отказываешься от своих же слов, – ответила невеста.
– Нашла из-за чего обижаться. То, что я сказал, что я обо всем этом думаю, не значит, что я не соглашусь с тобой.
Антипов подошел и приобнял невесту. Та пыталась сопротивляться, но быстро уступила.
Ссора закончилась.
День пролетел быстро. Уборка, совместная готовка, прогулка, ужин и любовь.
Утро наступило неожиданно…
«Будильник спросонья выключил и лег дальше, а все потому что надо спать раньше ложиться,» – подумал Дима и начал судорожно собираться.
Катька тоже проснулась, – Беги так, еду принесу тебе днем.
До работы рукой подать, станцию из окна видно, но все равно минут на десять опоздал.
Пятиминутка. О, это целое искусство погружать человека в дерьмо, особенно при всех. Но, к счастью, заведующий отделением это дело не любил и крайне редко этим занимался.
– А вот и герой нашего времени прибежал, – улыбнулся Георгий Станиславович, – поздравляю, на тебя еще одна жалоба.
– Такого-то сентября мой ребенок почувствовал себя плохо. Я вызвала скорую. Приехал небритый бугай, не разулся, не одел бахилы…
«Не надел,» – мысленно поправил жалобщицу Дима…
– Затем, осмотрев ребенка, напрочь отказался делать укол от температуры, обозвав меня и мою мать дурами и идиотками. Пригрозил, что, если мы не перестанем вызывать скорую по всякой ерунде, он натравит на нас органы опеки. А мы платим налоги, причем исправно. У нас у всех есть полюсы…
«Ага, северный и южный,» – по привычке продолжил поправлять Антипов
– … обязательного медицинского страхования. Мы обратились за помощью, а получили хамство.
Прошу уволить нерадивого работника. Что скажешь? – у заведующего загорелись глаза.
– Увольняйте, Георгий Станиславович, – с улыбкой, опустив голову сказал Димка. Все, кто был на пятиминутке заржали в голос.
– Меня тоже уволили позавчера, – сказал доктор Омельков, – за то, что отказался из запоя выводить.
– Мы уже по тридцать раз уволены, а все уйти не можем, – сказал кто-то на задних рядах.
