Спустя несколько лет Денис открыл филиал в Новосибирске и перевёл головной офис в Москву. Это решение оказалось правильным: фантастический контракт, который они заполучили год спустя, требовал личного присутствия в столице как Рената, так и самого Дениса.
«Бомба, ядерная бомба!» – любил повторять Венгеров. И хотя Левину не очень нравилось это выражение, с ним нельзя было не согласиться. Тому, что они сейчас делали, суждено войти в историю. Вернее, выйти из неё!
***
Москва… Наконец-то они в Москве вместе с Евой!
С момента приезда внучки прошло три дня, и Анастасья никак не решалась снова заговорить о том, что так её тревожило. Днём мешало присутствие домработницы, а вечером Ева, придерживающаяся какой-то особой диеты, отказывалась от совместного ужина. Впрочем, давно пришло время выехать в город: они договорились, что девушка разместится в пустовавшей квартире на Чистых прудах, купленной Анастасьей тридцать с лишним лет назад.
Не без некоторого колебания она снова решилась сесть за руль и, тщательно скрывая от внучки, какое напряжение испытывает при вождении, привезла её в центр.
Казалось, изящное здание начала прошлого века не подвластно времени: мраморный пол застелен красным ковром с вензелями, а в лифте пахнет дорогими духами – точно так же, как много лет назад. Анастасья с трепетом приложила карточку к двери, которая вела в её личный уголок старой Москвы.
А вот Ева, кажется, не испытала особых эмоций – а ведь она не раз приезжала сюда ребёнком! Едва взглянув на свою бывшую детскую, когда-то любовно обставленную бабушкой и оставшуюся практически в неизменном виде, девушка бросила свой рюкзак в угол и отправилась в гостиную.
Это помещение сложно было назвать комнатой – скорее художественной галереей. Двухуровневая зала с резными деревянными лестницами, ведущими к импозантным библиотечным шкафам, массивная хрустальная люстра, тяжёлые портьеры – этот храм аристократической роскоши чудом уцелел после Октябрьской революции. Анастасья вложила немало средств, чтобы оснастить квартиру самой современной техникой, но так, чтобы это не бросалось в глаза. Десять лет назад она именно сюда, с трудом получив необходимые разрешения, перевезла из Франции богатую библиотеку своего покойного мужа. Портрет профессора Санти-Дегренеля занял скромное место на одной из стен в глубине помещения, где тон задавали громадные окна и блестящий чёрный рояль, на котором уже много лет никто не играл.
Менеджер Анастасьи уже успел побывать на месте: квартира была тщательно убрана, а на круглом столе с белоснежной скатертью их ждал холодный ужин с бутылкой игристого. Анастасье хотелось сделать каждую встречу с Евой запоминающейся: она снова пеняла на себя, что мало внимания уделяла этой талантливой девочке, так быстро превратившейся в своенравную молодую женщину…
– Сможешь открыть вино? – Анастасья указала Еве на роскошную бутылку: пусть и не французское, это крымское игристое стоило больших денег.
Девушка, пожав плечами, взялась за бутылку, однако не сразу совладала с пробкой. Наконец она поддалась и со свистом отлетела в сторону.
– Браво, дорогая! Без тебя я бы не справилась! – похвалила Анастасья.
– О, это было забавно! – отозвалась Ева. – Странно, но мне никогда не приходилось этого делать. Обычно вино открывает партнёр Бетти. Впрочем, я давно не отмечала с ними зимние праздники…
«Как они могли отменить Рождество? – думала Анастасья. – Всё равно люди продолжают праздновать, даже те, кто давно не считает себя католиками. Глупо, просто глупо!.. И даже слова «отчим» она избегает! Как же нам теперь общаться, ведь я так слаба в этом новоязе?..»
