Дэйв даже провел небольшое расследование, его интересовало, что шошоны собираются делать с землей. Насколько ему удалось выяснить – ничего. Что его вполне устроило.
Так что долина была в образцовом состоянии. Все, что могло намыть туда дождями с обоих склонов, тоже было совершенно натуральным.
Десять лет. Огромные перемены. Он только что получил сертификат органического производителя, казалось, вот-вот – и продукцию можно будет поставлять не на обычный рынок, а в дорогие магазины…
А теперь он в одночасье лишился всего.
Какой-то деятель из департамента охоты и рыболовства объяснил по телевизору, что силовые поля формируют сейчас миграционные коридоры, один из них распространяется на юг из канадской провинции Альберта, другой, более узкий, из какого-то там юго-западного Саскачевана. Западный коридор прошел вдоль восточных отрогов Скалистых гор, но потом разделился, чтобы покрыть небольшие долины и участки равнин. Другой, похоже, направился прямиком в Канзас.
– И чего возиться было – порезали бы страну пополам, да и все, – пробормотал Дэйв. От бурбона пересохли губы, так что он сделал еще глоток, чтобы их промочить. – Вот и любуйтесь теперь на типичного эко-фермера.
Прозвучало забавно. Местные из городка неподалеку его именно за такого и держали. Органический фермер-хиппи, борец за экологию – борода, фланелевая рубашка, новенький «Ренджровер». В котором он по субботам мешками возит на рынок кедровые орехи и продает их там чуть ли не на вес золота.
Ограды загонов у Юргена посносило силовым полем. Его стадо бизонов в шестьдесят три головы бродило сейчас на воле и охотно спускалось в полную свежей зелени долину. Зато никакой химии со склонов не течет, да.
Он открыл дверь и выбрался из кабины. Слишком пьян, чтобы ехать домой, пусть даже ни на какую дорогу ему для этого выезжать и не нужно. На местности попадались провалы, валуны, старые русла. Не хватает только застрять, или перевернуться, или полуось сломать. Потом, если идти пешком, может, бурбон хоть немного выветрится. Приползти к жене и детям на бровях – это никуда не годится.
Впрочем, она его поймет. Они только что потеряли все, что у них было.
– А еще говорят, сделанное добро к тебе сторицей вернется! – Опершись на капот, он уставился в безоблачное небо. Надеясь увидеть хотя бы одну звездочку, однако было еще слишком рано.
В лавке, где он купил бурбон, придурок Хэл Смарт, наверное, все еще трясется от хохота – что, Дэйв, не возражаешь, если я загляну к тебе бобров пострелять, ха-ха-ха.
«Не заглянешь, Хэл, силовые поля для того и появились. Как вы там со своими приятелями-охотничками говорите? Не вмастило вам на этот раз».
Так ведь и тебе, Дэйв, не особо вмастило, а? Как мне, так и тебе, да? Ну, иди-иди, напейся, глядишь, полегчает.
– Господи, одну звездочку. Только одну. – Он отлепился от капота и пошел прочь, сжимая в руке горлышко бутылки. Выкинуть бы ее, только вдруг разобьется. А у них тут олени, и лоси, и лани. Ну и ладно. Засуну в сарай, все равно туда, кроме меня, никто не заглядывает.
– Только одну звездочку, Господи. И я ее прокляну.
Когда делаешь добро, хоть что-то взамен полагается?
Боулдер, штат Колорадо.
24 мая, 21.56
– И что же все это значит? – поинтересовался Джоуи Кран у мигающего огонька веб-камеры. – Ее называют «Стеной Бога». Однако… вы это серьезно? Что, над нами ангелы кружат? Огонь и сера с небес льются? Может, это просто Гея к нам обращается? «Знаешь, человек, со своими обязанностями на службе у Земли ты не справился, считай себя уволенным». Или не Гея, а кто-то другой? Причем так, чтобы ни у кого сомнений не осталось. Мы этого кого-то еще не видели, но когда он явится, в руках у него будет огромная вывеска «Земля – с новым менеджментом».
