Что же получается, Боб – убийца? Пусть невольно, но он виновен в смерти двух человек? Да что там двух, одному богу известно, сколько людей обрекает он каждый день на страдания и гибель, нажимая свои кнопки! И все это ради единственной цели – родиться, появиться на Земле, жить среди таких же жестоких и эгоистичных людей, равнодушных к чужому страданию!
Голова пошла кругом, и Боб как-то вдруг почувствовал нехватку свежего воздуха. Внезапно он ощутил боль в груди, там, где у людей бьется сердце. Но у него не было сердца, у него ничего не могло быть – ни страданий, ни угрызений совести, ни огорчений. Лишь трезвый ум и рассудительность. Он сделал несколько глубоких вдохов и попытался успокоиться. Это удалось лишь отчасти. Только что сделанное открытие угнетало его, давило, мучило. Он решительно выключил экран и покинул кабинет.
В саду неизменно сияло солнце, и все дышало покоем и умиротворением. Казалось, что на Земле нет горя и страданий, не умирают люди, не подстерегает каждого из них глупая и нелепая случайность, готовая разрушить самые прекрасные планы… Здесь, где ничего никогда не изменяется, где население не болеет и не стареет, где всегда умеренная комфортная температура и идеальное магнитное поле, человеческие страсти представлялись фальшью, неуклюжим фарсом, придуманным сценаристом-неудачником. Что заставляет людей губить себя и других, разрушать планету, уничтожая ее медленно, но верно? Что толкает здешних обитателей туда, где царят несправедливость, измена, предательство, эгоизм и хаос?
Боб был так погружен в свои размышления, что не заметил Понанесенный, настороженно наблюдающую за ним из-за куста сирени и не решающуюся подойти. Видимо, она почувствовала перемену в его настроении и была права в своих подозрениях: когда он заговорил с ней, решение было уже принято. Боб хотел объяснить, рассказать о своих соображениях, предупредить ее. Но этого не потребовалось.
– Я все знаю, – огорошила его приятельница. – Ты решил отказаться.
– Да, – горячо заговорил Боб. – Я туда не хочу. Я больше не буду ничего делать. Людям не надо туда попадать – там, на Земле, они становятся глупыми и злыми. Не такими, как здесь. Они убивают друг друга. Убивают себя. Там все неправильно. Чтобы туда попасть, надо сделать много плохого. Я больше не хочу.
– Я знаю, – опять повторила Понанесенный. – Только это не совсем так. Не всегда. Не все. И там есть счастье. Его мало, но оно случается. А я очень хочу познакомиться со своими родителями.
Боб нетерпеливо мотнул головой.
– Ладно. Знакомься. Живи, если тебе так хочется. А я остаюсь.
– Нет, – грустно проговорила наследница фараонов, – тогда я тоже остаюсь. Потому что если ты не родишься, я тоже не могу родиться. У меня сбой в цепи, понимаешь?
Боб не понимал.
– Какая цепь? Ты что, моя родственница? Дочь? Внучка?
– Нет, все проще, – заверила его собеседница. – И все сложнее. Вот послушай. Когда твоя мама вывозила тебя из подъезда в коляске на прогулку, колесо зацепилось за порог, и ей понадобилась помощь. Проходящая мимо девушка подержала тяжелую дверь, а заодно пообщалась с симпатичным малышом. Потом она поняла, что потеряла пять минут и, чтобы не опоздать на работу, пошла короткой дорогой, а не как обычно – через парк. Пока она шла непривычным путем, взгляд ее упал на афишу нового кинофильма. Афиша была столь броская, что врезалась ей в память, и в тот же вечер она отправилась с подругой в кино…
