– Надо же, собственную машину выслал, да и тебя за руль… Какой, говоришь, у него телефон?
– Я ничего не говорю. Вон там записан.
– Да… Так, Воронов Игнат, чего-то начирикано…
– Это Лютый писал.
– Я и говорю. У них чего – общие дела?
– Не знаю. Знаю только, что друг детства.
– А чего человек в такой мунькиной жопе живет?
– Чужая душа – потемки.
– Верно.
– Ты не слишком много вопросов задаешь?
– Я?..
– Как то, как се… Ты, часом, не мент? – Водитель беззлобно усмехнулся.
– Ты чего, сегодня не с той ноги встал? Просто Лютый… очень необычный человек.
– Верно. Золотой человек. А у тебя есть слово-паразит.
– Какое?
– Слово «чего». И знаешь… это не самое лучшее слово для паразита. Когда-нибудь можешь нарваться на серьезные неприятности. Поверь мне, я не со зла говорю.
– Ладно. О, дозвонился.
Игнат надел светло-серые джинсы, мягкие кожаные туфли и хлопчатобумажный фиолетовый свитер. В агентстве у шефини он взял напрокат безумно дорогой светлый блузон-пиджак, который сразу же окрестил «сутенерским», и очки «Рей-Банн». Игнату было не привыкать менять внешность. Лицо он протер солью, и теперь оно выглядело свежим, как после поста, а воспаленные от вчерашней пьянки глаза закапал «визином» и спрятал под солнцезащитными очками. Вот вроде бы и все.
– Боже мой! – восторженно произнесла его ночная гостья. – Да тебе можно отправляться в Голливуд!
– Что я и делаю, – сказал Игнат в некотором смущении. Потом посмотрел на девушку. Теперь она выглядела явно лучше, чем с утра. Да нет, она была просто хороша, похмелье помешало вовремя это понять.
– Совсем другой человек – великолепно выглядишь, – она весело присвистнула, – так изменился.
– Спасибо. А ты просто великолепно выглядишь, тебе не надо меняться. Тебе в жизни повезло больше.
– Зря смеешься. С утра твое лицо было похоже на… на дыню! – Она улыбнулась.
Игнат протянул руку и почти дотронулся до ее груди. Но не коснулся ее.
– У тебя здесь две превосходные дыни.
– И на том спасибо. – Она теперь рассмеялась, потом пристально посмотрела на Игната. – Ты хоть что-нибудь помнишь?
– Когда вспомню – скажу.
– Ладно, не мучайся. Просто… мне было хорошо.
– После этого мы должны поцеловаться, а потом пожениться.
– Почему?
– Так бывает в кино. И еще детей нарожать. Ты, кстати, любишь кино?
– Почему утром ты не захотел меня?
– Это не ответ.
– А если ответ?
– Тогда я хочу тебя сейчас.
Игнат понял, что делает, когда уже прижал девушку к себе. Он с какой-то шальной веселостью подумал, что, наверное, до сих пор пьян или просто сходит с ума: внизу его ждет автомобиль и незнакомые люди, он одет в костюм, который стоит две его зарплаты, и теперь, словно действительно герой какой-нибудь дешевой эротической киношки, он за пару минут собирается трахнуть свою юную гостью. Великолепно! Прямо плейбой. Но в последнюю минуту он почувствовал бешеный прилив желания, почувствовал, как ее рука расстегивает пуговицы на джинсах и с силой сжимает его тело; он услышал ее стон и, не снимая очков, впился губами ей в шею. Ее кожа оказалась бархатной и чуть смугловатой. Девушка была в широкой юбке, и Игнат быстро стянул с нее черные трусики, провел пальцем по внутренней части бедра. Поднял ее ногу, снова прижимая девушку к себе, и опять же с каким-то веселым удивлением обнаружил, что она давно готова к любви.
– Сладкий, – прошептала девушка, и Игнат почувствовал, что по ее телу прошла волна легкой дрожи. Теперь он уже нежно коснулся ее груди.
