– Рада тебя видеть, – проговорила я и встала со стула, чтобы его обнять.
Он обвил меня руками и крепко прижал к себе, а когда я отстранилась, так и не убрал ладонь с моей талии. В ответ я положила руку ему на плечо. Как говорится, в чужой монастырь…
– Черт возьми, Эм! Сколько лет прошло. Я думал, ты сейчас участвуешь в туре женской профессиональной ассоциации родео.
Да, наверное, в ассоциации тоже так думали.
– Взяла перерыв, – начала я заранее заготовленную историю, которую репетировала всю дорогу от Денвера до Мидоуларка. – Пора немного побыть с родными. Я очень соскучилась по ранчо.
Он чуть крепче сжал мне талию. Отчего-то я не стала возражать.
– Твой отец с братьями вкалывают там изо всех сил. Наверняка они рады твоему возвращению.
Да, я не сомневалась, что они обрадуются. Когда все-таки узнают, что я вернулась.
– Сколько ты намерена здесь пробыть? – поинтересовался Кенни.
«Целую вечность», – мысленно ответила я, ведь сейчас мне не заставить себя сесть на лошадь.
Для человека, который провел в седле всю жизнь, неспособность преодолеть психологический барьер, возникший в результате полученной из-за езды верхом травмы, была равносильна кошмару. И если я хочу вновь оказаться на спине лошади, пусть даже не для участия в скачках, то лучше всего начать бороться со своим страхом в Мидоуларке и на ранчо «Ребел блю».
– По меньшей мере несколько месяцев, – сообщила я, стараясь говорить непринужденно и изобразить хоть немного энтузиазма. – Хорошо дома.
Кенни улыбнулся, тепло и искренне.
– Рад встрече, Эмми. Отлично выглядишь. Правда.
Я вспыхнула от смущения и залилась пунцовым румянцем. Кенни всегда отлично умел подольститься к девушкам. Он смотрел так, будто ждал меня все это время, и говорил настолько искренне, что мне вдруг захотелось сбежать отсюда и где-нибудь спрятаться.
Однако я просто улыбнулась в ответ:
– Я тоже рада тебя видеть, Кенни.
– Пока ты здесь, нужно видеться чаще… – начал Кенни и замолчал, когда музыканты небрежно прервали исполнение Good Hearted Woman.
В баре повисла неловкая тишина. Все ждали, что будет дальше.
Через несколько мгновений гитарист заиграл вступительные такты к другой песне.
Боже, нет… «О, моя дорогая Клементина».
На целом свете лишь два человека получали удовольствие, терзая меня этой песней всякий раз, как я заходила в комнату. Одного из них, моего старшего брата Густа, в настоящее время даже не было в Вайоминге. А значит, где-то в баре находится второй.
Я сердито оглядела зал, высматривая этого ублюдка. Посетители «Сапога дьявола», раскачиваясь в такт мелодии, уже начали подпевать музыкантам. Многие из них глупо мне улыбались. По сути, эта песня была шуткой, известной всему городу, и сейчас мне безумно хотелось отыскать самого шутника.
Пока я его не видела, но он наверняка где-то здесь. Что этот гад вообще забыл в «Сапоге дьявола»? Ведь он легко мог соорудить башню из пивных банок прямо у себя в гостиной, да и бутылок из-под виски, по которым можно стрелять, у него было с избытком.
Ладно, если он убедил группу сменить песню, то наверняка находится рядом со сценой. Без лишних раздумий я зашагала в том направлении, на ходу оглядываясь по сторонам. Гиблая затея для девушки, у которой нет проблем с координацией движений только на спине лошади.
Запутавшись в собственных ногах, я налетела на что-то твердое.
На грудь. Явно мужскую.
Я подняла глаза на ее владельца и встретила самодовольную ухмылку.
