– Хорошо. Только мы ещё в туалет, – бросила она Малому и: – Бежим! – прошипела Алле в ухо.
Малый оглянулся и тоже увидел надвигающихся урок.
– Подождите на улице. Я быстро, – крикнул он девчонкам, рванувшим по дорожке с высокого старта. Сам смело повернулся лицом к психической атаке и подтянул рукава куртки, готовясь к бою…
Когда хулиганы приблизились, Малый не накинулся на них с кулаками, а широко улыбнулся и примирительно, даже просительно сказал:
– Мужики, давайте договоримся без шума, а?
Он демонстративно расправил тонкими пальчиками тысячную купюру и сунул её в нагрудный карман рубашки Уголовника.
Тот смотрел грозно, исподлобья и развязно прогундосил:
– Ты, пала, на кореша мово наехал. Пошел на выход. Там перетрем.
– Ну, пошли… – Малый тяжко вздохнул и пошагал по ковровой дорожке. Урки потянулись следом.
Сзади Бугай грубо толкнул его в спину:
– Ломись, сука, бойчей!
– Лось, заглохни, в натуре… – хмуро окоротил товарища стриженный.
– А чо он, Фима, быкует! – зло возразил простоватый Лось.
– Стихни, сказал… – угрожающе прошипел Фима.
Однако в фойе урок ждал плохой сюрприз. Вышагнув из зала в холл, бандюги взревели, как раненные медведи, и схватились ручищами за глаза. Это выскочившая из-за портьеры Галка пальнула в физии Лося и Фимы струей перечного газа из баллончика «Оружие пролетариата».
– Бежим! – Галка дернула за руку оторопевшего Малого. Тот тоже приложил ладонь к лицу, только ко рту. Испуганные буркалы чуть не выскочили на лоб.
Отчаянная Галка ещё раз дернула за рукав Малого. Снесла его наконец с места, и они помчались спринтерами из ресторана.
Грязно матерясь и качаясь, выведенные из строя урки размазывали по щекам обильные слезы.
– Ох! Чем это, падла? – спросил Фима, удивленно тряся башкой.
– Чем! Чем! – в гневе плюнул Лось. – Зарин паралитический. Погнали! Я эту стервь в куски порву!
– Я не могу… Ты сам… Номер запиши… – пробормотал, постанывая, Фима. – После сквитнемся… Так и так достанем…
– А на чем писать?
– На лбу, урод!..
Лось опять в сердцах плюнул и вывалился на ночную улицу.
На стоянке возле ряда машин беглецов ждала Алла. Малый подскочил к белому «Опелю» старой модели, открыл дверцы.
– Быстрей! Ал, падай назад! – распорядилась Галка, плюхаясь рядом с шофером. – Я буду показывать путь.
Малый мгновенно завел «Опель», вырулил на ночную улицу, переключил скорость. Галка повернулась к нему с извинениями:
– Вы уж простите, что у вас из-за нас…
– Да пустяки! Что вы! – не дал договорить Малый, – Я бы, конечно, и сам справился, но… спасибо большое за помощь.
– Большое пожалуйста! – ослепила его улыбкой Галка.
– Ой, как я только не умерла, – проныла сзади Алла.
– И правильно сделали, что не умерли, – сказал Малый. – Жизнь прекрасна. Одна музыка чего стоит! Вот рекомендую – первая запись в Европе. – Он включил музцентр, в машине негромко зазвучала мелодичная композиция.
– А, так вы записываете музыку? – спросила Галка.
– Да, записываю… на бумагу.
– Так это… ваша музыка? – Галка изумленно ткнула пальцем в музцентр.
– Моя.
– А что, очень симпатичная мелодия! – К Галке словно подключили электричество: лицо засветилось, глаза так запрыгали по водителю, как будто большего удовольствия, чем видеть этого человека, не существует. – Oй! А мы же еще не знакомы! Запоминайте, а то я знаю, творческий народ рассеянный. Меня зовут Галя, её – Алла. Ну а вас, наверно, Амадей? Или как?
