Говорят, от собственного прошлого не убежишь. Кэтлин была уверена, что ей это удастся. Теперь, когда Томас умер, с прошлым, казалось бы, покончено навсегда. Но нет! Этот чертов Томас даже после смерти умудрялся все испортить, не оставив ей ничего хорошего. Теперь полиция полезет в ее жизнь, начнет копаться и вытащит на свет все без остатка. Стоит ли вообще продолжать борьбу за эту шотландскую жизнь? Или лучше сразу собрать вещи и начать все заново где-нибудь еще? Бороться или бежать? У нее не было ответа.
В крошечной ванной Кэтлин нашла нераспечатанную зубную щетку и все необходимое, чтобы помыться и привести себя в порядок. Затем она собрала свои вещи и вышла из комнаты. В прихожей не было видно ни души, но откуда-то доносился запах свежесваренного кофе и запеченной фасоли. Запах привел ее в кухню «Мертл Инна». Дженна в кухонном фартуке жарила на плите яичницу.
– Садитесь, – распорядилась Дженна.
Кэтлин села и стала ждать, когда хозяйка обратит на нее внимание.
– Это завтрак для вас. Я как догадалась, что вы сейчас встанете.
Она поставила перед Кэтлин громадную тарелку с тостами, печеной фасолью, жареными шампиньонами и глазуньей из двух яиц со шкварками.
– Это входит в счет, – заявила Дженна, усаживаясь напротив.
Кэтлин налила себе кофе и принялась за еду.
– Ну как вы – получше? – спросила Дженна без особой озабоченности в голосе. – Вам надо первым долгом зайти в полицию, – добавила она, не дожидаясь ответа Кэтлин.
Кэтлин подняла на нее глаза:
– Почему это? Мне надо на работу. У меня назначено несколько встреч.
Дженна встала и, гремя посудой, начала загружать посудомоечную машину:
– Я тут ни при чем. Я только говорю то, что мне велели передать.
Что там сказал Берни вчера вечером? Что Дженна, мол, такая добрая душа, какой еще поискать. Только не любит это показывать. Кэтлин решила попробовать, что получится.
– Мне нужен адвокат? Могли бы вы мне в этом помочь?
Посуда перестала греметь. Дженна посмотрела на нее и коротко бросила:
– Я переговорю с одной женщиной. Она тогда встретится с вами прямо в полиции.
Больше она ничего не сказала и продолжила молча загружать посуду в моечную машину.
Оставив половину обильного завтрака на тарелке, Кэтлин попрощалась и, не получив ответа, пешком отправилась по делам.
Ее адвоката звали Софи Несбит, она приехала из Калландера и прямо явилась в полицию, где их уже поджидал инспектор уголовного розыска Риз во временно предоставленном ему кабинете. В помятом костюме, в котором она проспала ночь, Кэтлин почувствовала себя рядом с этой дамой жалким чучелом – от Несбит пахло дорогими духами, на ней был сшитый на заказ светло-серый костюм с юбкой, волосы были уложены, лицо накрашено, словно она собралась на фотосессию для журнала «Вог».
Софи Несбит долго не канителилась. Не успела подзащитная и слова сказать, как Несбит уже заявила Ризу:
– У вас нет ничего против моей клиентки.
– Нам… – начал Риз, но Несбит оборвала его на первом же слове:
– Вам повезло, что я не успела повидать судью Уэлша. Но я гарантирую вам, что еще поговорю с ним об этом обыске. Потому что у меня есть обоснованные сомнения насчет того, что все происходило как положено.
Риз побагровел:
– Вы обвиняете меня в том, что я…
– По-моему, мы все обсудили? Мою клиентку я забираю с собой. Она уже ответила на все ваши вопросы. Если настоящий виновник позволяет себе какие-то безобразные шутки с мобильным телефоном своей жертвы, это еще не основание для того, чтобы срывать ее с работы, а потом портить весь вечер. Но вы ведь знакомы с такой вещью, как жалобы на полицейский произвол? В таком случае вы представляете себе, что вас ожидает в ближайшие дни.
