Новый день, словно несмышленый человеческий детёныш, зарождался на Земле. Многоголосье и свежее дыхание раннего утра бодрило и вселяло надежду на то, что сегодня обязательно случиться что-то хорошее. Юля открыла глаза и увидела в окошке разлапистые ели, покрытые серебристым снегом. В лучах восходящего солнца он сверкал, словно россыпь драгоценных камней, преломляя яркий свет своими многочисленными гранями. Автобус въехал в раскрытые ворота и остановился рядом с двухэтажным зданием, над стеклянными дверями которого висел броский плакат: «Приветствуем участников седьмого фестиваля художественной самодеятельности предприятия «Нефтегазмет»!
– Приехали, – громко сообщил водитель.
– Народ, спать будете дома, – крикнула вглубь салона Ульяна, натягивая на себя полушубок, – на выход с вещами.
– А сколько времени? – раздался сонный голос звукорежиссера Паши.
– Почти восемь, – бойко ответила Жулька.
Зевая и неловко толкаясь, самодеятельные артисты стали вяло надевать на себя теплые вещи и направляться к дверям. Юля наблюдала из окошка, как из здания вышла дама в роскошной норковой шубе, держа в руках раскрытый журнал. Осторожно ступая по ступенькам на высоких каблуках, она подошла к автобусу. Женщина мило улыбалась выходящим из него артистам и, спросив фамилию, вручала ключ от номера с большим деревянным набалдашником.
– Симонова? – переспросила она, когда назвала себя Юля. – А я уже отдала ваш ключ. Номер двести первый.
Журналистка кивнула и пошла в гостиницу, прикидывая в уме, с кем её поселили. По пути её обогнали две длинноногие девушки из ансамбля бального танца.
«Интересно, сколько у меня будет соседок?» – мимоходом подумала корреспондентка, оглядывая просторный вестибюль.
За её спиной послышался смех.
– Юля, приходи к нам в гости, – весело сказала Ольга Арсенова и показала деревянную грушу с номером, – в сто второй!
– Зайду, – пообещала Симонова, – я ещё, правда, не знаю, с кем меня разместили.
– Заходи лучше к нам, – игриво предложил Марк Пшеничный.
Журналистка с улыбкой покачала головой и стала подниматься на второй этаж. Она заглянула в приоткрытую дверь своего номера и с удивлением обнаружила в тесном коридорчике штатив, камеру в чехле и вещи Виктора.
– Я не поняла. А это что такое? – удивленно подняв левую бровь, строго спросила она.
– Проходи, – спокойно проговорил Николаев и потянулся к аппаратуре, – я сейчас это всё разложу по полкам. Здесь большой шкаф.
– Интересно, – Юля поставила свою дорожную сумку на пол и, стоя на пороге, спросила у оператора, – а кто составлял списки по размещению нашей делегации?
– Что-то не так? – услышала она сзади вкрадчивый голос.
Журналистка развернулась и увидела Ульяну Леонидовну.
– Просто я думала, что в комнатах будут мальчики с мальчиками, а девочки с девочками, – пожала плечами Симонова, глядя в упор на заместителя директора клуба.
– Так и есть, – улыбнулась Жулина, – но вы-то семейная пара, поэтому вас это не касается!
– Мы с Николаевым? – Юле стало вдруг жарко, и она начала расстегивать дубленку.
– Ульяночка, – в проеме показалось лицо Виктора, – официально мы еще не женаты. Только подали заявление в ЗАГС!
– В таком случае, если вы против, Юля, – Жулька вежливо протянула руку в сторону соседней двери, – то можете расположиться со мной. Я в номере буду жить одна.
– Спасибо, – женщина перевела взгляд на Николаева, который замер в ожидании её решения, – так и быть, останусь здесь. Всё-таки, мы съемочная группа, и нам удобнее намечать планы и…
