У памятника Пушкина журналистка заняла одухотворенную позу и попросила оператора сделать снимок на память. Но Виктор передал фотоаппарат их гиду со словами:
– Саня, запечатли нас вместе!
Пообедав в очень приличном ресторане, куда пригласил гостей фестиваля Бубнов, съемочная группа вернулась на базу отдыха. От большого объема информации Юля утомилась и плюхнулась сразу на постель. Виктор немного покрутился в коридоре, укладывая аппаратуру, и потом тоже улегся на свою кровать рядом.
– А я был уверен, что прошлой осенью ты выйдешь замуж за Осипова, – негромко проговорил он, уставившись в потолок.
– Что-что? – журналистка лениво поднялась на локтях и удивленно посмотрела на мужчину.
– Что слышала, – обиженно отозвался он, словно женщина и впрямь вышла замуж.
– Хочешь выяснять отношения? – Симонова была серьезна, как никогда.
– Нет. Прости, просто вспомнил, – Виктор тяжело вздохнул и добавил, – я этого больше всего боялся.
Юля могла бы многое припомнить и высказать ему свои претензии и обиды, но ей совсем не хотелось портить настроение. Она закрыла глаза и отвернулась к стенке. Удивительно, но Николаев тоже замолчал.
После ужина в местной столовой Ираида Федоровна собрала весь коллектив в просторном вестибюле и ознакомила с планом на следующий день, постоянно заглядывая в напечатанные листы.
– После генеральной репетиции – обед, а в шестнадцать часов – торжественное открытие фестиваля. Будет солидная публика, так что мы не должны ударить в грязь лицом! Мы представляем здесь наш город, помните об этом! – важно закончила она.
Самодеятельные артисты начали задавать вопросы на волнующие темы: куда сложить костюмы, где делать грим, брать ли с собой в клуб утюг и фен. Виктор посмотрел на Юлю, показывая жестом: «Уходим отсюда!» Юля кивнула и собралась незаметно покинуть собрание, но Линькова громко сказала:
– Давайте договоримся пока мы в полном составе, во сколько отсюда выезжаем на репетицию?
– Часов в девять надо, не позже, – предложила Ульяна Леонидовна, – чтобы занять раздевалки.
– Согласна, – начальственно одобрила «генеральша», – тогда встаем в семь, а в восемь – завтрак.
– Так рано, – недовольно хмыкнула молоденькая смуглая девушка из танцевального ансамбля.
– Что? – в упор посмотрела на неё Ираида.
– Девчонки, я вас разбужу, – вступилась за своих подопечных Эля Ермоленко, – а то вдруг будильник не сработает, и вы проспите!
– Элина Владимировна, тогда проконтролируйте и мальчиков, – снисходительно улыбнулась Жулина.
– А вы, Ульяна Леонидовна, разбудите ансамбль «Рапсодия» и квартет «Волжане». Головой отвечаете за них, – строго сказала Линькова и, вальяжно откинувшись в кресле, спросила, – а кто будит меня?
Из-за двусмысленной фразы на какое-то мгновенье в вестибюле повисло напряженное молчание. Неожиданно раздался из угла бойкий голос звукорежиссера Копейкина:
– Я буду.
Несколько минут смеялись все. Ираида, помахивая ладонями перед лицом, чтобы от слёз не потекла тушь, проговорила:
– Ну, спасибо, Паша!
Уставшие артисты быстро угомонились, коридоры гостиницы опустели, и всё замерло после суетного дня. Одинокий фонарь у входа слабо освещал лестницу и женскую фигуру, осторожно спускающуюся по деревянным ступенькам со второго этажа. Рука нащупала пистолет в кармане фланелевой пижамы. Пальцы нервно задрожали от прикосновения к холодному металлу. Осталось сделать несколько шагов, и она будет у цели. Неожиданно чей-то шепот нарушил ночную тишину. В сумраке вестибюля едва просматривались два силуэта на диване. Большая раскидистая пальма скрывала парочку. Незнакомка вздрогнула и бесшумно попятилась назад.
