Вечером, побаловав себя полноценным ужином, я взяла Рапуха и пошла гулять с собакой. Надо было проветрить мозги от всей этой домохозяйственной карусели. Ну не люблю я чувствовать себя разнорабочей на своем участке. Я, конечно, все это сделаю. Причем, как говорится, «я и лошадь, я и бык», но не люблю…
«Угораздило ее разразиться именно сегодня!» – раздалось в моей голове, едва я вышла за калитку.
– Кого? – не поняла я.
«Да тучу ж эту! Карвот ее замотай!» – раздражение внереала было настолько жгучим, что уши мои вспыхнули.
– Карвот? Кто это? – об этом имени я слышала впервые.
«А, долго объяснять! Лучше присню как-нибудь», – пообещал Рапух.
– Договорились. А то каждый раз вываливаются все новые и новые подробности. И я начинаю понимать, что практически ничего о тебе не знаю.
«Да. Знаешь ты только перо от целого гуся!»
Я сочла прогулку подходящим временем, чтобы разузнать о своём госте побольше.
– А как ты появился?
«Меня выдумал отец, Кру. Отделил от себя частичку, назвал сыном. Пока я был пушинкой, он носил меня с собой, а когда я стал сочинять свои сны, оставил на берегу Голубого озера».
– Это он дал тебе такое имя?
«Нет. Я сам выдумал его. «Ра» – это бог солнца, а «пух» – это то, чем я тогда, собственно и был. Получается – «Солнечный пух». Красиво, правда?»
– Очень. А потом прилетели гуси? – попыталась додумать я.
«Опять не угадала. Отец, когда улетал, оставил мне немного силы. Я сам выдумал себе гуся. Только создав свою птицу внереал становится взрослым и самостоятельным. Если бы у меня это не получилось, то я б остался просто пушинкой и истлел там, на берегу. Вместе с водорослями и прошлогодней травой».
Я продолжила свои расспросы:
– Получается, у вас только мальчики?
«Не очеловечивай нас, пожалуйста! Мы – не люди! – внезапно построжел мой гость. – У нас нет понятий «мальчики – девочки». Каждый выдумывает себе сам имя, птицу, и ищет людей, которым может рассказывать свои сны. Если все сходится, внереал может прожить с человеком всю его жизнь».
– И только с одним? – спросила я.
«Мы живем гораздо дольше вас. Одно плохо – внереал, когда у него кончается свет, становится просто обычным пером. Свет – это сила. Но если внереалу некому поведать сны, он слабеет. Еще бывает, что человеку некогда рассказывать наши сны, ну или просто лень. Тогда внереалу приходится искать кого-то другого».
Я обрадовалась:
– То есть, если я буду стараться, ты останешься со мной навсегда?
«Мы не слуги людям, Ганна! – охладил мой пыл Рапух. – Если я найду кого-то, умеющего рассказывать сны лучше, и он откликнется, я имею право сменить человека. Или же просто захочется полетать…»
– Получается, что все держится на личных пристрастиях? – разочарованно протянула я.
Рапух не стал меня обнадеживать.
«Можно сказать и так», – услышала я в ответ.
– Рапух, а зачем тебе так нужна эта пещера? Что там?
Внереал не ответил. Я поняла, что на сегодня разговор закончился. Пристегнула уже набегавшуюся вволю собаку на поводок и повернула к дому.
Предзакатные сумерки. Пыльная дорога. За ближайшим саманным домом видны барханы. Бедно одетый старик ведет в поводу ослика. Видно, что они оба очень измождены. Откуда-то из кустов взлетает на крышу стоящего у дороги питейного заведения шикарный зеленый фазан. Тут же два толстосума, едущие мимо, вдруг решают выпить и останавливают коней.
Средняя Азия. Старенький ослик. Жара.
В узком арыке, купаясь, визжит детвора.
