Рарок - страница 2



– Брат, а не надеялся ли ты исполнить свою волю чужими руками? – Найрад поднял глаза на брата.

– Да как ты… – Вострогор слов не находил от возмущения, лицо его заалело, будто свет рубина коснулся его, – Я вот что скажу тебе, младший Рах, – и Вострогор приблизился вплотную к Найраду, – Хорошо, делай что хочешь, поступай, как знаешь, но отныне вина за все несчастья, если таковые произойдут по вине этого, оставленного тобою в живых опасного младенца, ляжет на тебя. Только на тебя, Найрад, мой строптивый брат, потакающий беспечным брушам, пляшущим и поющим свои глупые песни на краю бездны.

Найрад снова опустил голову.


…В брушей селенье

Царил безраздельно

Ивар волшебный -

Дар Созиданья,

Бруши таким

Волшебством обладали,

Что помогало

Им прокормиться,

Строить дома,

Прясть иль рыбачить,

Иль испросив

Ивы гибкие ветви,

Вечной, могучей

Царицы поляны,

Делать корзины,

Плести украшенья

Взмахом руки,

Волшебство излучавшей…


…Время-река,

Теченье которой

Бруши не в силах

Остановить.

Солнце садится

И снова восходит -

Так неизменно

Тянется нить

От поколений

Ушедших к грядущим

Сквозь сожаления,

Грезы, мечты,

Сквозь суету,

Сквозь смех простодушный,

Будней рутину

И тихие сны…


Время пришло,

И юному брушу

Надо взрослеть,

Но не смеет душа:

Рарок столь властен -

Грозы и пепел –

Сможет ли мир этот

Ими дышать?


«Рарок наш юный,

Ярости полон,

В доброе племя

Вражду принесет!»

«Он необуздан,

Он беспокоен,

Бруши, опасное

Время грядет!»

«Найрад Великий,

Рах наш мудрейший,

Встань на защиту

Брушей своих!

И от селенья

Хаос и ярость

Ты отврати!»


Лишь для двоих

Противостоянье -

Добрый Витамир

И Хаоса длань,

Непредсказуем –

Пусть сгинет во мраке.

Найрад, защитником

Племени стань!

Но страх где бушует,

Нет ясности места…


…Прошло несколько лет. На благодатной земле Большой Ивы все было по-прежнему: ткач создавал волшебные ткани, пахарь гнал перед собой самоходный волшебный плуг, водонос из своего бездонного ведра волшебным черпаком разливал всем воду, а малыш Людша тем временем рос.

Прошло еще несколько лет, во время которых опять же ничего не происходило и все было по-прежнему, то есть абсолютно волшебно. Ну, разве что Буда на радостях по случаю пятилетия сына наколдовал так много сладкой выпечки, что излишек пришлось срочно отвозить брушам, что жили у Скал Кара, чтобы те помогли с ней расправиться.

Школ у брушей Большой Ивы никаких и в помине не было. А зачем? У каждого от природы уже есть свой особенный волшебный дар. Ты растёшь, и дар твой постепенно обретает силу. А как вырастаешь, так и начинаешь им пользоваться, вот и всё. Скажем, есть у тебя волшебный дар шить прекрасные наряды. Идешь к ткачу, берешь у него ткань, какая тебе нравится, затем наколдовываешь из этой ткани какой-нибудь наряд, и обмениваешь его на хлеб или сыр, или воду у других брушей-волшебников.

Малыш Людша наблюдал за тем, как живет его племя, его родители. Он видел, как папа каждое утро наколдовывает булочки и душистый хлеб с тмином. Как мама куски разных материй одним взмахом руки превращает в прекрасные платья и туники. И он мечтал о том, что однажды и он будет тоже что-нибудь наколдовывать.

У некоторых его друзей уже начинало что-то получаться. Малыш Углеш, сын Чароока-мёдовара, однажды прямо у него на глазах взял, да и соткал маленький коврик! Коврик получился с прорехами, но это ничего, ведь его дар Ивар войдёт в силу, только когда Углеш станет годуном, то есть подростком.

А вот Ясинка, дочь Улады-поварихи, однажды во время игры в салки случайно взмахнула рукой, и тут же поднялись все листики земляничных кустиков на поляне. Оказалось, что Ясинка обладала даром Лан – даром собирательства. Такие бруши, как она, запросто могли находить ягоды и грибы. Только по их велению из земли сами собой высовывались целебные корешки, а грибы аккуратно откручивались от грибниц и прыгали в корзинку.