Офицер наклонился вперед и положил руки на стол, чтобы смотреть на меня сверху вниз так, будто я была грязью на подошве его ботинка.
– Вы арестованы за хранение и контрабанду наркотиков. Это тяжкое уголовное преступление. Пока никаких телефонных звонков, а теперь – руки за спину.
В комнату вошли еще два офицера, как будто я была особо опасным преступником. Это я-то, Делайла Харди. Лучшая выпускница класса. Черт, да я с отличием окончила Калифорнийский университет. За всю свою учебу даже ни разу не получила замечание.
Пока я пыталась медленно и спокойно дышать, офицер зачитал мне мои права.
Единственным известным мне человеком, который был способен сохранять спокойствие в такой ужасной ситуации, был мужчина, о котором я старалась больше не думать. Именно из-за него я избегала возвращения в дом родителей. И все же каждый раз, делая расслабляющий вдох, я вспоминала о нем. О Данте.
Ему было шестнадцать, а мне одиннадцать, когда я оказалась заперта в темном подвале соседского дома.
– Давай считать до семи, один выдох и один вдох, хорошо? – предложил он, ковыряясь в замке. Братья ушли, а через десять минут меня уже нашел Данте. Вероятнее всего, он услышал мое судорожное дыхание.
Мы считали вместе. Я слушала его тихий голос, а на цифре семь дверь открылась, и я буквально прыгнула в его раскрытые руки.
С тех пор семь стало нашим с ним общим числом.
Когда Иззи отправили в колонию для несовершеннолетних за то, что она, будучи под воздействием наркотиков, совершила в магазине кражу, я тоже была с ней. Данте и мой брат, Дом, сразу же примчались забрать меня, пока мои родители ехали в участок. Мы считали до семи. В тот раз я заставила его повторить так семь раз.
Наверное, на этот раз мне пришлось бы считать до семи раз семьсот, чтобы хоть немного успокоиться.
Господи, мне грозила тюрьма.
К такому я была не готова. Я устроилась на работу, потому что поняла – университет не дал мне практически никакого опыта. Я обнаружила, что не удовлетворена итогами обучения. Меня вообще пугала перспектива жить, не особо заботясь о происходящем, был риск заниматься чем-то таким, из-за чего никто даже не посмотрит на меня дважды.
Признаюсь честно, однажды мы с сестрой курили в лесу наркотики. Честно говоря, в основном все делала Иззи. А я все это время таращилась на нее и следила за действиями.
Очевидно: она уже перешла на контрабанду наркотиков и с тех пор использовала меня в качестве прикрытия. А я только окончила школу медсестер и всего лишь пыталась немного отдохнуть.
В тот момент я не знала, на чем конкретно сосредоточиться, на ярости или панике.
Меня собирались посадить в тюрьму.
А ведь я даже не совершала проклятое преступление.
* * *
– Наклонитесь и покашляйте.
Почему плакать захотелось именно сейчас? Эта женщина всего лишь выполняла свою работу. Тем не менее было крайне унизительно стоять голышом и кашлять, чтобы доказать, не набила ли я сами знаете что сами знаете чем. Мне хотелось накричать на офицера, что это нарушение моих прав, свобод, неприкосновенности частной жизни или еще что-нибудь такое.
Но я знала, что такой поступок станет ошибкой. Для них я была преступницей.
И они действительно верили, что я способна на подобное, ведь я сама во всем призналась. Я заявила, что чемоданы принадлежат мне и не отрицала, что в бутылках с шампунем лежали наркотики, огромное количество наркотиков… Я не знала, сколько точно там было, но теперь за это мне грозила тюрьма.
