Мама делает шаг назад, протягивает руку в дверь и втаскивает в палату отца.
При виде него мое сердце подпрыгивает. Сначала мне кажется, что это от радости, но… нет, не совсем. Скорее от беспокойства.
Но почему я так боюсь видеть собственного отца?
Он держит телефон возле уха, но чуть опускает его, чтобы обратиться к нам.
– Какие-то проблемы?
– Джон, они хотят оставить Хартли еще на день. – Мама чересчур взволнована этим. Не понимаю, что такого, если я останусь в больнице на одну ночь?
– И что с того? Пусть оставляют. – Отец снова подносит телефон к уху и отворачивается.
– Хорошо. – Док делает запись в карточке.
Я вижу, как за спиной врача мама подходит к папе и тянет его за руку. Он бросает на нее сердитый взгляд, но она не сдается. Между ними происходит тихий разговор, который мне не разобрать, зато я вижу, как мама потирает пальцы. Папа переводит взгляд с нее на спину доктора.
Сбросив звонок, он решительно подходит к Джоши.
– Это все по-прежнему за счет Каллума Ройала, верно?
За счет Каллума Ройала? Я делаю большие глаза. Зачем мистеру Ройалу оплачивать мое лечение?
Док поднимает брови.
– Понятия не имею. Лучше вам узнать об этом в бухгалтерии.
– Почему вы не знаете? – требовательно спрашивает папа. – В конце концов, так вы зарабатываете деньги!
Я не умерла в аварии, но сейчас вполне могу сделать это от стыда. Док чувствует мою неловкость. Он подмигивает мне и пытается разрядить обстановку.
– Я отвечаю за то, чтобы ваша девочка поправилась. Еще одной ночи будет вполне достаточно. – Доктор хватает мой большой палец на ноге и шевелит им в стороны. – Тебе ведь нравится в главной больнице Бэйвью? Каждый день новые простыни, и все внимание направлено только на тебя.
Я буду беспредельно счастлива, если больше не увижу ни одной медсестры до конца своих дней.
– Еда здесь тоже хорошая, – с иронией добавляю я.
– Рады стараться. – Доктор вешает карточку на мою кровать.
Кивнув родителям, он выходит из палаты. Едва дождавшись, когда за ним захлопнется дверь, мама бросается к моей кровати и отдергивает простыни.
– Пойдем!
– Куда пойдем? – недоуменно спрашиваю я.
– Мы уходим. Ты не проведешь здесь больше ни дня. Знаешь, сколько стоит эта палата? – Она снимает с моего пальца датчик и отбрасывает его в сторону. – Как маленькая машина. Вот во сколько обходится в Бэйвью ночь в частной палате.
Мама опускает мои ноги на пол и протягивает мне небольшую сумку, которую я даже не заметила.
– Джон, поговори с медсестрой и узнай, что нужно сделать, чтобы ее выписали. В любом случае мы забираем ее.
– Я позвоню в бухгалтерию, – ворчит папа.
– Какой смысл? Сегодня утром мне позвонили и сказали, что Ройалы отказываются оплачивать дальнейшее лечение Хартли, потому что они уверены, что в аварии виновата она. – Мама поворачивается ко мне, охваченная злостью. – Поверить не могу, что ты чуть не угробила Ройала! Ты хоть представляешь, во что это вылилось нашей семье? Мы уничтожены. Уничтожены! Что ты стоишь? Одевайся! – рявкает она, яростно сверкая глазами.
Но я не могу двинуться с места, оцепенев от услышанного. Мистер Критический пациент – один из мальчишек Ройалов? Брат Истона? Нет. Этого не может быть. Тогда зачем Истон приходил ко мне и держал меня за руку, словно я не имею никакого отношения к травмам его брата?
– Шевелись давай! – взвизгивает мама.
Я подскакиваю с кровати, и меня чуть не сбивает с ног прилив тошноты от накатившей боли. Мама хватает меня за руку и толкает в сторону ванной. Ухватившись за раковину, я наклоняюсь над унитазом и извергаю пять ложек овсяной каши, которые мне удалось впихнуть в себя за завтраком.
