– Спасибо, нет!
– И даже отговорок выдумывать не будешь? – усмехнулся Андрей
– А зачем? Не пойду я к ней, вот и всё. И Снежке не советую!
Гуров покачал головой:
– Ну, Снежка, наверное, сама решит! Впрочем, – он огляделся. – Насильно я никого не тяну.
– Я пойду! – поспешила отозваться Снежка.
Андрей тепло улыбнулся:
– Вот и хорошо, значит, я за тобой заеду в девять. – Он обвёл глазами ребят. – Так точно никто больше не хочет к нам присоединиться? Вадик?
Климов пожал плечами:
– Могу. Я ничем завтра не занят.
– Сразу видно настоящего друга!..
Эти слова и сопровождавшую их улыбку Снежка вспоминала, торопливо допивая утренний кофе. Накануне вечером к ней забежал Миша, но много разговаривать не стал, даже от чая с выпечкой отказался. Торопливо побросал в чемодан какие-то вещи, походил по комнатам, словно осматриваясь: не забыл ли чего. Под конец, насвистывая популярный мотивчик одной из песен Гурова, потрепал по шерсти плюшевого медвежонка. Снежка, немного смущаясь, заговорила о том, не стоит ли ей теперь переменить квартиру: жить у Миши, встречаясь при этом с Андреем, казалось неудобным. Орлов, мгновенно вспылив, даже шутить ей так запретил.
– Чем тебе здесь плохо? Я почти не появляюсь – в месяц раз зашёл. Тем более, – он усмехнулся, – если я женюсь, эта квартира мне не скоро понадобится. Живи!
– Но... если здесь будет появляться Андрей, тебе не будет неприятно?
– Это ещё почему? Ты живёшь здесь и можешь приглашать в гости, кого захочешь. Тем более если речь идёт о моём лучшем друге! – он подчеркнул голосом последние слова и, подумав, тихо рассмеялся: – Только об одном попрошу: не приглашай сюда Римму. Если вы, чего доброго, тоже подружитесь! Знаешь, очень не хочется потом приводить священников и выкуривать запах серы ладаном!
От этого смеха стало легче, словно ушла с некоторых пор поселившаяся между ними неясная напряжённость.
– Ты правда думаешь, что мне не стоит знакомиться с ней? – сочла нужным уточнить Снежка.
– Да нет, Андрюха прав: как я могу тебе что-то запрещать? Понимаю: ты – девчонка, а девчонок к таким таинственным штукам тянет, как бабочек на огонь. Иди, знакомься, общайся, но... не обольщайся. Будь осторожнее, поняла? И в глаза ей лучше не смотреть. Особенно подолгу. А впрочем, как знаешь!
– Спасибо, Миш, я обязательно учту твоё предупреждение, – заверила она и внезапно спросила, вскинув на Орлова быстрый взгляд: – Ты не обижаешься на меня?
– За что? – изумился он.
– Ну, не знаю. Например, что я сказала Андрею и ребятам о твоей грядущей свадьбе.
– Да нет. Это же не секрет.
– Ты будешь самым лучшим мужем – я уверена! – с воодушевлением произнесла она.
– Да? – Орлов усмехнулся. – Я вот пока что не уверен!
– Но, как бы там ни было, мы же с тобой всегда дружить будем, правда? – он кивнул, улыбаясь. – Правда, если ты не вздумаешь отсюда съехать! Потому что учти! Я это расценю как предательство!
Повторно отказался от предложенной чашки чая, сославшись на то, что его ждут, почти по-родственному поцеловал её в щеку и удалился. Милый Мишка! Добрый, понимающий, уютный. Всегда будет рядом, всегда подставит плечо. Как подаренный им медвежонок Снежок, что глядит на неё из глубины кресла стеклянными глазами-пуговицами. Но нет у него таких бездонных, сияющих загадочным светом глаз, какие грезятся Снежке ночами, в которых, как в тумане, можно заблудиться, утонуть без остатка. Мишка – весь, как на ладони, всё видно, и нет ничего особенного. В Андрея же, несмотря на его яркость, нужно вглядываться, чтобы рассмотреть. А может быть, она и придумала всё это. Просто бывает так, что один человек лучше, чем все остальные вместе взятые. И не надо спрашивать – почему. Потому, что это чудо, которое называют любовью. А для чуда объяснений нет.
