Раскрой свои крылья – 2 - страница 3

Никогда ещё Снежка не чувствовала себя такой важной, необходимой для кого-то. Андрей полушутливо называл её своей музой, и она была готова вдохновлять его целую вечность.

«Андрей-эй-эй!» – распевали под окном утренние птицы, «дрей-дрей-дрей» – выстукивал паровоз, и в каждом мимолётном звуке с улицы слышалось то самое вечное имя, словно всё другое для неё перестало существовать...

– Снежка!

– Что?!– она испуганно вздрогнула, оглядываясь на Кирилла, о котором успела забыть. – Извини, я задумалась.

– Ну слава богу, а я уж подумал, что тебе от свежего воздуха поплохело! – улыбнулся тот, резким движением ладони распрямляя свои спутанные есенинские кудри. – Имей в виду: если ты вдруг в обморок грохнешься – мне конец! Андрюха меня в живых до Москвы не отставит, и моя смерть на чужбине будет на твоей совести!

– Не преувеличивай! – возразила она со смехом. – Ну где ты тут чужбину увидел?

– Ах, значит, тебя смущает только это?

– Кирик, прекрати, вредно столько смеяться! Лучше скажи... – она слегка понизила голос. – Не знаешь, что там Миша с Вадимом так увлечённо обсуждают?

– Отсюда не слышно! – резонно ответил Кирилл. – А тебе что? Можно подумать, Орлов потом не расскажет. Он же всё тебе рассказывает.

– Может, всё, а может, и нет! – Снежка пожала плечами. – Честно говоря, его дела с Вадимом – для меня загадка.

– Так и нет никаких дел! Так, дружеский трёп!

– Вот это-то и странно. Что они так вдруг сдружились. Они такие разные с Мишкой, и, кроме того... – Она замялась.

– Что?

– Не обижайся, но мне казалось... что вы всё ещё недавно как-то прохладно относились к Мише. И Вадим в том числе. Что же изменилось?

– А почему ты спрашиваешь об этом меня? Спросила бы их!

– Ну Кир, ты же всё всегда знаешь!

Кирилл польщённо улыбнулся.

– Не всегда, конечно, но... Тут и знать-то нечего! – внезапно вырвалось у него. – Это же всё началось после того, что вы с Гуровым... Ну, когда у вас это всё началось, Орлов же вроде как по тебе сох… Ну а Вадик у нас в душе волонтёр! Жалость и сострадание – его конёк, хоть, по-моему – это между нами, – Орлов их не очень-то заслуживал. Тем не менее, Вадим жалел его. И до сих пор ещё жалеет. Он даже с Гуровым тогда почти в открытую конфликтовал, помнишь? Всё возмущался, как Андрюха может так непорядочно поступать со своим другом, тем более во второй раз!

– Погоди, погоди! – остановила его Снежка. – У меня от тебя совсем голова закружилась. Давай разберёмся. Ты вообще о чём? С каким другом Андрей непорядочно поступил? И почему во второй раз?

– А ты что, разве не слышала эту историю? Ну, из их студенческих лет?

– Какую историю?

– Да ладно! Серьёзно, не врубаешься? – Глаза Кирилла загорелись – как всегда, когда он стремился первым сообщить что-то важное или интересное. – Ладно, слушай тогда!

Болтовня всегда была коньком и любимым весёлого звукооператора. Вадим часто говорил, что слушатели Кириллу нужны больше, чем банка пива в жаркий день, а Света, презрительно фыркая, отмечала, что мужчина не должен быть таким сплетником. Снежка, конечно, всё это знала, как и то, что слова собеседника надо делить надвое, но что же делать, если в смысле осведомлённости буквально обо всём «Есенину» группы не было равных!

Словно набирая воздуха перед тем, как очертя голову броситься в омут очередного рассказа, Кирилл медленным взглядом обвёл перрон. Снежка оглянулась вместе с ним. Никто не обращал на них внимания. Климов с Мишей всё ещё разговаривали. На скамейке посреди перрона Света что-то оживлённо втолковывала своему партнёру Алексею, и по бурной жестикуляции можно было догадаться, что она, как обычно, изыскивает недостатки их номера. Лёша вежливо молчал, временами медленно кивая, но на его загорелом, утомлённом жарой лице, всё явственнее проступало страдание. В другое время при виде этой сцены Снежка не удержалась бы от смеха – слишком уж у него был уморительный вид, но сейчас ей было явно не до Алексея.