— Я бы хотела всё забыть, — произношу вдруг. — Вот только на подкорке отпечаталась мысль, что мужикам нельзя доверять. И теперь всякий раз, когда я встречаю кого-то. В голове сразу же начинает маячить красный флаг.
— Бедная тётя Ксюша, — Алёна протягивает руку и похлопывает меня по плечу. — Знаешь, а я хочу быть оптимисткой! Да, возможно, все мужики действительно одинаковы и не заслуживают доверия. Но я убеждена, что для меня где-то есть исключение, как в любом правиле. И ты поверь.
Она улыбается мне, а потом идёт наливать чай. Снова вздыхаю. Предложение Алёны звучит заманчиво. Думаю о судье Артёме Александровиче. Может ли он быть тем исключением, в которое я так хотела бы поверить?
3. Глава 3
Это странно, но после нашего с Артёмом «официального знакомства», я начинаю замечать его всюду. Это как с покупкой авто определённого цвета — стоит задуматься, как всё время натыкаешься на подобные примеры на улице, хотя до этого просто не замечала. Артём с улыбкой приветствует меня при встрече, порой просто кивает издалека если я говорю с кем-то. Он не скрывает радости, когда видит меня. Я же просто смущаюсь. Мне странно его внимание в принципе. Большинство знакомых мужчин знают, что я мать-одиночка с ужасным характером. Что я, как злая собака, не подпускаю к себе близко. Слишком мало времени прошло с момента моего самого большого разочарования в жизни. Я не могу допустить, чтобы мне снова сделали больно. Но что важнее, не могу позволить какому-то случайному человеку оказаться рядом с моей малышкой. Поэтому я и выстраиваю этот невидимый барьер из холодных взглядов и формальных фраз в общении с противоположным полом, прячу за официозом настоящую себя.
Но для Артёма, кажется, не существует никаких барьеров. И это заставляет меня волноваться. Все эти его взгляды и комплименты невзначай... Суд — это вообще не самое удачное место для флирта, но он как-то умудряется заигрывать со мной. Причём делает это либо, когда мы наедине, либо в присутствии коллег в возрасте, которых ничем в этой жизни не удивишь. Я не знаю, как реагировать. И, откровенно говоря, не могу даже точно определить своё отношение к этому.
— Ксения Анатольевна, вы и сегодня просто обворожительны, — произносит он, проходя мимо. Тяжело вздыхаю и оборачиваюсь.
— Артём Александрович, чего вы добиваетесь таким поведением? — спрашиваю, угрюмо глядя на него. Он удивлённо приподнимает брови.
— А разве это не очевидно? Я хочу, чтобы вы улыбнулись.
Я смотрю на него растерянно. Он кивает и проходит к себе в кабинет. В душе рождаются одновременно и трепет, и возмущение. Он вообще отдаёт себе отчёт в том, что делает? Как можно быть таким инфантильным? Хочет, чтобы я улыбнулась, а дальше что? Мы же не в начальной школе! Нельзя вот так просто без всякой цели оказывать знаки внимания женщине!
Если бы я могла, высказала бы всё ему в лицо. Но я боюсь, что он в этом случае может неправильно всё понять. Подумает ещё, что я разозлилась его легкомысленности из-за того, что он мне нравится. Но ведь это совсем не так. Наверное.
***
— Ксюш, мне как-то неловко, правда, — качает головой Алёна. — Ты же мне платишь за то, что я сижу с Сонечкой.
— Всё нормально, Алён. Мне тоже надо хоть иногда гулять с ними, иначе что я вообще за мать? А ты вроде в МФЦ собиралась? Уже не торопишься?
На лице подруги появляется беспокойное выражение. Она бросает виноватый взгляд на Игната, чинно восседающего в коляске-тандеме, а после убегает в комнату. Я усаживаю Соню рядом с мальчиком, проверяю ещё раз всё ли собрала для прогулки и выезжаю аккуратно на лестничную площадку. Чувствую какую-то супер ответственность. И как Алёна делает это каждый день? И правда ей надо памятник поставить при жизни. Повезло мне хотя бы, что у нас в доме есть большой лифт, и можно без проблем спуститься с седьмого этажа.
