– Да, вы правы.
Он встал, подошел к шкафу, достал блокнот, ручку.
– Запишу, чтобы не забыть. Постараюсь узнать. Что еще мне нужно уточнить? – он кивнул на блокнот.
– Арчи, мне важны любые детали. Все мелочи, которые кажутся вам незначительными, могут на самом деле стать ключевыми в расследовании. Пожалуйста, опишите подробно момент, когда обнаружили тело. Что вы отметили? Лично вы. Я уже понял, что это произошло именно здесь.
– Да, здесь. – Арчибальд молчал, собираясь с мыслями. – Я хотел начать рассказ именно с этой песни. Хотел, чтобы вы услышали голос матери. И представили, как… – он подбирал слова: – как папа сидел в этом кресле, где сейчас сижу я, слушал. А потом… умер, повалившись на бок. У меня перед глазами эта картина… Догорают угли в камине. Отец полулежит в кресле. Правая рука свисает с подлокотника. В ней он держал бокал с виски. То есть держал до того, как умер. Бокал лежал на полу. Вон там… – он рукой показал в сторону камина. – Видимо, бокал выпал из его рук и покатился. Он не разбился, но виски расплескался. На паркете остались пятна…
Арчи говорил медленно; взгляд – невидящий, обращенный внутрь – рассеянно скользил по предметам. Макс представил эту сцену: откинувшееся в кресле тело пожилого человека, старческая рука, покатившийся бокал, расплескавшийся виски.
– Остыл… – Арчибальд отставил чашку остывшего кофе и продолжил: – Основная причина смерти, как сказано в заключении патологоанатома, высокая концентрация дигитоксина в крови.
– Мм… Дигитоксин… Ваш отец принимал кардиологические препараты?
– Да, у него была хроническая сердечная недостаточность. Но он прекрасно справлялся с этой болезнью. Он принимал сердечный гликозид в малых дозах как поддерживающую терапию. Все время наблюдался у доктора.
– Значит, токсикологическая экспертиза выявила наличие большой дозы лекарственного препарата в крови, так?
– Да.
– Других ядовитых веществ обнаружено не было?
– Нет.
– Оч-чень интересно… – Макс задумчиво потер подбородок. – Ваш отец наблюдался у конкретного доктора?
Арчи кивнул.
– И как долго?
– Около пяти лет. Раньше у всей семьи был другой врач, но он ушел на пенсию и переехал жить во Францию. Но и нынешний – доктор Муррей – имеет прекрасную репутацию у пациентов, – поспешил добавить Арчибальд, как будто испугавшись, что Макс усомнится в профессионализме доктора.
– Этот сердечный препарат покупается по рецепту?
– Конечно. Иначе невозможно.
– Я правильно вас понял, Арчи, что причиной смерти явилась остановка сердца от передозировки сердечного препарата дигитоксина?
– Да.
– А какая была назначена разовая доза? И во сколько раз эта доза была превышена?
– Индивидуальную дозу назначил Муррей. Он считал, что ста двадцати пяти микрограмм достаточно. Отец принимал лекарство два раза в день, то есть двести пятьдесят микрограмм в сутки. Экспертиза установила, что доза дигитоксина была превышена в восемь раз.
– Разовая или суточная?
– Мм… суточная.
– Я мало что понимаю в медицинских препаратах, – Макс смущенно посмотрел на Арчибальда, – но у меня есть приятель кардиохирург. Думаю, он просветит меня в этом вопросе. Скажите, Арчи, а как давно ваш отец принимал именно это лекарство?
– Не могу вам ответить. О том, что он длительное время принимал сердечные препараты, я знаю. Но… – Арчибальд пожал плечами, – он сам следил за своим здоровьем. Такие тонкости мне неизвестны.
– Вы могли бы попросить у доктора историю болезни отца? Меня интересуют все назначения, скажем, за последний год?
