Он заметил меня
на байке и резко развернул машину. Грубо и нарушая правила, что несвойственно
для него. Он подъехал к байку и указал на обочину, показывая, чтобы мы
остановились. Мой новый друг, байкер, повернулся и косо посмотрел на меня. Я
кивнула, и он заехал на стоянку какого-то кафе.
Данил
пронзительно кричал остановиться, и меня позабавило, что он вел себя как
маньяк, заметив меня с другим мужчиной. Опять же мыслью, что пробежала сквозь
мой мозг, было «слишком мало, слишком поздно».
— Что ты делаешь,
Лина? — спросил Данил с ноткой истерики, что было на него не похоже.
Он стоял рядом со
мной, протягивая ко мне руку. Я отстранилась, и он ее опустил.
— Еду, — ответила
я таким же спокойным голосом, как он всегда говорил.
— Едешь? С ним?
Я почувствовала,
как у моего друга, имени которого я не знала, вибрировала его грудная клетка.
— Посмотри на
него, он же похож на меленького панка, — прорычал байкер.
Данил побледнел и
прижался к машине.
— Что ты творишь,
Лина? Что происходит?
Я вздохнула и
вытерла капли дождя с лица. Мой друг просто бесстрастно слушал и не отвечал.
— Данил, я уже
сказала. Мы расстались. Ты больше не можешь ничего сделать или сказать.
Глаза Данила
дрогнули, и он снова попытался подойти ко мне и стащить меня с байка.
— Почему? Мы
сможем все исправить, милая. Давай, слезай с этого байка и поехали домой.
Я дернулась,
освободив руку, но Данил снова схватил меня и потянул, лишая равновесия. Байкер
снова что-то проворчал и замахнулся кулаком, попав в подбородок Данила. Это был
ленивый, медленный, почти случайный удар, но он заставил Данила упасть на
задницу.
— Убери свои руки
от девушки, — зарычал байкер. — Она не собирается идти с тобой. У тебя был
шанс, но ты проебал его. Если я еще раз увижу, что ты надоедаешь ей, я тебя
руку сломаю… или ногу.
Данил испугано
кивнул головой. Байкер завизжал шинами, разворачивая свой байк, и обливая
Данила грязью и водою. Мы выехали на проезжую часть, и байкер управлял четко и
точно, что меня удивило. Он сделал все, чтобы напугать Данила, но на самом деле
он был осторожным водителем, может быть только потому, что я была на байке, и
шел дождь.
Я не говорила
ему, куда ехать, но он ехал так, будто у него в голове было место, куда отвезти
меня. Обхватив его за талию, я ехала с ним дальше, неважно куда. Может быть это
глупо, но это был первый раз, когда я принимала решения, которые не были
осторожными или серьезными.
Он отвез нас к
многоквартирному дому в центральной части города и припарковался в подземном
гараже. Он взял меня за руку, когда я слезала с байка, и снова поймал меня,
когда я споткнулась. Мои ступни вдруг стали пульсировать от боли, а ноги были
похожи на желе, после поездки на урчащем харлее. Он снял меня с байка, и я
заметила, что прижалась к его груди и смотрю в его серо-зеленые глаза.
Я вздрогнула, но
была не уверена от чего: то ли от холода и сырости, то ли от его теплого
взгляда.
— Боже, мне так
жаль, — пробормотал байкер, снимая свою куртку с нашивками и накидывая мне ее
на плечи. — Ты, должно быть, замерзла! Я должен был дать тебе свою куртку еще
тогда, когда увозил тебя!
Он казался
действительно огорченным, и я почувствовала себя еще чуточку безопаснее. Его
куртка доходила мне до бедер, и она была теплой от его тела. Я завернулась в
нее, и его возбуждающий запах окутал меня. Впитавшийся запах его тела, мокрой
кожи и одеколона.
