Он взял ее за запястье и принялся тянуть вверх, как встретился с женским криком:
– Не трогайте меня! Пожалуйста!
Дрожь в ее теле усилилась, что не ускользнуло от внимания Эда. Она разговаривала с ним на «вы», чувствуя безумный страх. Эта девушка боялась его, и это было разумно.
– Я не сделаю тебе больно. По крайней мере, сейчас, – он говорил тихо, не позволяя ей спрятать от него глаза.
Она была доверчива, и Эд это прекрасно видел. Девчонка не нуждалась в долгих уговорах. Ей хватало одной фразы «все будет хорошо», и она была готова по-детски в нее поверить.
– Отпустите… Вы уже делаете мне больно… – прошептала она, пытаясь аккуратно вытащить из мужской хватки свое запястье.
Эд насторожился и снова присел возле нее на корточки. Он отпустил ее руку и прикоснулся к телу, что было спрятано за махровым полотенцем. Алекса дернулась, испугавшись его касания.
– Успокойся. Мне не интересно, что под этим полотенцем, – сказал он, прочитав ее мысли. – Где именно болит?
Алекса прикоснулась к области солнечного сплетения, говоря без слов. Эд проследил за ее рукой и про себя выругался.
– Ухватись за меня, – он взял ее за плечи, призывая принять помощь из его рук, но она остолбенела, боясь это сделать. – Давай. Никто здесь кроме меня тебе не поможет. Даже если пройдет еще сотня моих людей мимо.
Алекса молча согласилась, положив свои руки на плечи мужчины. Она хотела ему верить, ведь он сказал, что не сделает ей больно. Сегодня. Он остановил охранника, который собирался нанести ей новый удар. Разве это не является доказательством его слов?
Аккуратно поднимаясь на ноги и придерживая спадающее полотенце, девушка не заметила, как Рошфор вытащил из внутреннего кармана пиджака маленький шприц. Когда он убедился, что она ровно стоит на ногах, он спокойно сказал:
– Иди прямо.
Алекса не чувствовала никакого подвоха и повернулась к нему спиной. Она сделала только шаг, как ощутила сильную руку, которая обхватила ее, придерживая белое полотенце на груди. Она вскрикнула.
– Тшш, – прошептал Эд, снимая колпачок со шприца ртом. – Не дергайся, – с этими словами он откинул одной рукой ее мокрые волосы с шеи и вколол снотворное, которое просто должно было помочь справиться с болью и отдохнуть.
Алекса почувствовала дискомфорт чуть ниже мочки уха и поняла, что ошиблась. Ошиблась, когда решила, что Рошфор ее не тронет. Она снова поверила человеку, который не оправдал ее доверия. Женский крик стих, когда глаза начали потихоньку закрываться.
Эд аккуратно взял девушку на руки, не дав полотенцу упасть. Она была пушинкой: такая маленькая и изнеженная. Он почувствовал что-то непривычное для себя, когда в его голову закралась мысль, что ей здесь не место. Он отогнал свою сентиментальность прочь и понес вдоль коридора.
Зайдя в медицинский кабинет, он встретился с той врачихой, которая была похожа на стервятника в глазах Алексы. Рошфор прошел за ширму и аккуратно положил девушку на белую кушетку, видя, как та у изголовья окрасилась в красный цвет. Черт! Ей еще и разбили голову.
– Сделай ей рентген, Лилит, – сказал Эд и отошел от кушетки.
Он сел неподалеку, ожидая результатов. Через десять минут Рошфор услышал то, что и предполагал:
– Сломаны два ребра, – как в порядке вещей произнесла Лилит. – Удивлена, что с ней это произошло в первый же день, – она на секунду замолчала, но после вновь заговорила: – Прямо как с твоей матерью… Эта девчонка так же бесхарактерна и добра к чудовищам.
