– Нравится? – в голосе женщины прорезаются урчащие нотки.
– Да, – ответил он.
– Дай мне хотя бы часть интересующей меня информации, и боль не вернётся, пару дней точно.
– Нет.
Женщина зеркально с нажимом провела пальцами по ожогам на животе. У мужчины перехватило дыхание, крик застрял в горле. Она отошла к камину, взяла то, что похоже на стрелу с тонким наконечником. Мужчина внимательно следил за ней. Всё же боится, но не настолько, чтобы сдаться. Наконечник вошёл в тело, будто в масло. Она успевает провернуть его внутри на четверть оборота прежде, чем пленник теряет сознание. Вынула, отложила. Движения точны, выверены, чужая боль прохладной силой разливается по венам. Женщина взяла стоящее у двери ведро с ледяной водой и с размаху окатила им мужчину. Тот встрепенулся, судорожно глотая воздух.
Женщина подошла и снова лёгкими, ласковыми движениями убрала мокрые пряди с лица, заправила за уши:
– Продолжим? – голос обманчиво мягок, в глазах голод. Она обошла мужчину, невзначай провела рукой по спине и отошла куда-то вглубь помещения, вне зоны его видимости.
Рассарит понимал, что ещё парочка таких приёмов – и встанет он не скоро. Ему и сейчас только холод не давал провалиться в забытьё. Пока он будет отлёживаться, Ванда времени терять не станет, возьмётся за девчонку. Та и вчерашней-то пытки не вынесет, сломается, всё расскажет. Либо можно сейчас дать часть информации, а там глядишь всё как-нибудь разрулится.
Посчитав, что времени на подумать было достаточно, женщина вернулась, обновила температуру странной стрелы и задумчиво подняла её, почти касаясь щеки пленника. Он инстинктивно, против воли попытался убрать голову, она жестко поймала его пальцами за подбородок. Раскалённый металл оставил тонкую, поверхностную полосу ожога немного ниже скулы. Женщина вознамерилась продолжить ближе к виску.
– Стой, – попросил мужчина, – Я скажу, как мы условились, но не скажу где.
– Говори. Уточнения можно и подождать, – женщина разжала пальцы, отшвырнула инструмент в сторону.
Мужчина опустил голову и глухо выговорил:
– Мы должны были снять лучший номер в гостинице и ждать его там, независимо от того, успешна ли будет наша вылазка. Хотя нас он уже вряд ли ждёт, скорее всего в курсе, что мы в плену.
– В курсе, – женщина видела, что пленника начинает бить озноб, аккуратно поделилась с ним толикой силы, – Он чародей, который работает в замковой кузне. И про вторую неудачу скорее всего знает. Хотя, если девчонка сбежит, может и явится к ней на встречу, – она проговаривала больше для себя, вслух, – Вот и стоило оно того?
– Да, – упрямо ответил он, наконец-то подняв голову. Женщина убрала магическую подпитку, и пленник практически мгновенно провалился в спасительное ничто, потерял сознание.
Мужчина не мог помнить, как с его рук сняли оковы, как его вполне бережно отволокли наверх, в её покои, аккуратно положили на большую кровать – он не приходил в себя. Как женщина обрабатывала и смазывала странно пахнущей мазью ожоги, понемногу добавляя магию – тоже не помнил. А вот голос её, глубокий, низкий для женщины, каким-то образом отпечатался в памяти. Она пела, негромко, вплетая слова в процесс лечения, как заговор.
Хрустнул лёд под ногой —
Растущая трещина
До сердца и вдоль,
Как было обещано.
Давно твоя боль
Готовила встречу нам
В том мире чертой
Поделенном пополам.
А здесь, за стеной,
Все двери размечены
