Однако настал день «разбора полетов». Построил полковник родной полк, чтобы зачитать перечень происшествий за декаду. При этом не только голые факты излагал, но и приводил дословные объяснения нарушителей, чем вызывал всеобщий хохот.
– Рядовой Гулько получил перелом челюсти. Объяснил тем, что поскользнулся на куске мыла в бане, -читал полковник.
– Хе-хе-хе, -слышались язвительные смешки из строя: -Знаем мы этот кусок – вон он стоит, в носу ковыряет…
– Ефрейтор Петров получил сотрясение мозга, -продолжал полковник: -Объяснил, что проснулся и потянулся в кабине машины, слегка ударившись головой.
– Ха-ха-ха! —откликнулся строй: -Знаем мы, что это за кабина…
В таком ключе продолжалась развлекуха минут десять. Потом полковник протер очки и выдал: -Девочка пятнадцати лет специально приходила к части для заражения солдат гонореей. Количество пострадавших пока не выявлено.
Стон ужаса пронесся над строем, а полковник, видимо желая добить подчиненных, неумолимо продолжил: -Трое обнаруженных с заболеванием пояснили, что они сначала сомневались, но девочка угостила их самогоном, и они решили, будто она не заразная…
От таких новостей количество нарушений сразу уменьшилось, как и число желающих ходить на дискотеку. Только Сидоров продолжал постоянно посещать сие злачное место. И однажды, возвратившись из увольнения, сказал Иванову: -Ты помнишь ту блондинку, с которой я в баре познакомился?
– Ага, шикарная телка!
– Так вот, она от тебя беременная.
– Как это!?
– А вот так! Ты же сам просил хоть разок ее за тебя поиметь! Получи…
Такой вот стал солдат Сидоров. Мог и за себя постоять и за друга полежать. Но, если на старуху бывает проруха, то и «деды» попадают в беды.
Заступил Ваня в караул, склад с просроченными консервами охранять. Вокруг колючая проволока, прожекторы светят, на плече автомат, к автомату штык прилажен. Еще бы – стратегический запас оберегал! Вот и гулял вокруг склада согласно Уставу. Но до поры. Потому что заранее уговорился с девицей о свидании. И в назначенный час она явилась.
После короткого приветствия парочка решила приступить к действию, ради которого встретилась. Но как? Часовой покинуть пост не может, а девице лезть через проволоку явно не с руки, вернее, не с ноги. Только воина родной советской армии, решившего совокупиться и имеющего такую возможность, даже атомная война не остановит! Ваня поставил девицу в согбенном виде нижней частью к колючке, а сам, благо расстояние между проволоками позволяло, пристроился со своей стороны. И процесс пошел на загляденье!
Но в самый разгар процесса на пост прибыл проверять командир роты с разводящим.
Преодолев вызванное увиденной картинкой изумление, капитан рявкнул нечто матерное. Девица сорвалась с рабочего органа и ударилась в бега, на ходу поправляя одежонку. А Ваня, выдергивая сей орган из глубин женского тела, напоролся на шип. Ох, какая ужасная картина: часовой орет, кровь хлещет, проверяющие в прострации, вдали девка визжит!
Однако пришли в себя, медиков вызвали. И ничего страшного не случилось: кровь остановили, орган заштопали. Хотя у хирурга руки от смеха дрожали, и косметического шва не получилось. Слегка искривилось достоинство. Ну, да не помеха в деле…
Когда через месяц Ваню выписали из лазарета со славой лубочного героя, он прямиком отправился на гауптвахту. Сначала возражал, утверждая, будто Устав не нарушил – не ел, не пил, не курил, не читал и ничего, противоречащего Уставу, не делал. На это командир полка заявил, что Устав категорически запрещает часовому отправлять естественные надобности. И тут нечего было ответить, надобность и впрямь вполне естественная.
