Рассказы эмигранта. Сидней-2015 - страница 22

Павел подумал и написал: «Макар Нагульнов был принципиальным и сознательным коммунистом». Всё хватит. Он последним сдал сочинение и, приветствовав морским салютом знакомого парня, вышел на улицу Москвы, которую ему предстояло покорить.

За своё сочинение Павел получил тройку и его зачислили на факультет журналиститки МГУ по так называемому конкурсу документов, т.е. как матроса-фронтовика с рекомедацией горкома КПСС (хотя он был беспартийным). Начались его трудные студенческие будни. Он много и упорно занимался, чтобы как-то держаться наравне с другими, молодыми студентами, но скоро понял, что не может преодолеть разрыв в знаниях, несмотря на дополнительные занятия и помощь сокурсников.

Однажды он встретился с известным журналистом из «Правды» М. Заславским и прочитал ему свой репортаж на трёх страницах. Заславский внимательно выслушал Павла и сказал: «На журналиста не надо учиться. Это дар природы. Он либо есть, либо – нет. Конечно, для карьеры нужен диплом, но это только бумажка».

Павел давно понял, что чистая журналистика – не его удел. Он рассуждал про себя – «Зачем мне тогда сушить мозги, надрываться над книгами ради этой бумажки – диплома. Его я и так получу».

Приняв решение, он перевёлся на заочное отделение журфака и поступил в газету «Комсомольская правда» на должность внештатного фоторепортёра. Желание приобрести практический опыт работы в МГУ только поощрялось, а быть внештатником в известной газете было для Павла и вызовом, и предметом гордости. Он понимал, что будет делать то, от чего отказывались штатные сотрудники, т.е дальние и длительные командировки и мало интересные задания. Он брался за всё, что ему давали. За несколько лет он объездил почти весь СССР и побывал в самых дальних уголках большой страны. Он фотографировал доярок, одетых в чистые, белые халаты, чабанов и оленеводом в новых тулупах, пограничников и моряков на дальних заставах, полярников на Северном полюсе. Его фоторепортажи отличались уникальным и свежим взглядом на простых людей-труженников из глубинки, которых он показывал с симпатией и пониманием в духе соцреализма. Как фоторепортёра Комсомолки, его встречали на самом высоком уровне местные власти, селили в лучшие гостиницы и оказывали полное содействие и помощь в организации съёмок, как пожелает он – уважаемый гость из Москвы – Павел Ярошенко. Он знал, что нужно делать, чтобы получить хороший фоторепортаж. Сначала он приходил к Первому Секретарю райкома КПСС, представлялся, что он из столицы, из Комсомолки, вводил его в курс своей поездки и обещал сделать его большой фотопортрет. Партийная машина тут же приводилась в действие и через день Павла везли в нужное место, где его ждали местные партаппаратчики – верные помощники и исполнители. Обычно Павел делал вводную или сценарий съёмки. Сначала он выбирал свинарку помоложе и просил её переодеть во всё чистое. Затем давал указание вымыть свинью и поросят, побелить извёсткой одну из стен хлева, а сам шёл на соседнюю пасеку отведать медку. Возвратившись через час в хлев он обнаруживал, что там очень темно и просил прорубить на другой стене большое окно. Это тут же без возражений исполнялось и Павел, разместив на свежей соломе на фоне выбеленной стены испуганную свинарку со свиньёй и поросятами, приступал к съёмке, как фотограф в импровизированной студии. Он давал указания свинарке, как маникенщице, улыбаться, сменить позу, а сам непрерывно снимал и двигался, чтобы выбрать лучший ракурс. Присутствующие помощники и любопытные колхозники смотрели на это Павлово действо с удивлением и восхищением – такого они ещё тут не видели. Павел умел работать на публику и получал от этого большое удовольствие, когда он был в центре внимания. Но этот статус высокого гостя в провинции по возвращении в Москву менялся на трудную жизнь бездомного и внештатного фотографа, ночевавшего на вокзалах или на чердаках домов. Павел терпел эти лишения и надеялся, что когда-то это изменится. Его фоторепортажи из глубинки были замечены коллегами и читателями, но никаких улучшений в жизни ему не принесли. В Москве он оставался бомжём без прописки, привозившим репортажи из далёких мест и снова возвращавшимся туда, чтобы чувствовать себя там нормальным человеком. Эта двойная жизнь закалила его и он никогда не думал поменять статус столичного гостя и переехать жить в провинцию постоянно и простым жителем.