Растить обиду – сад плохой,
Сорняк там выше злака
И сердца лучик золотой
Не выпорхнет из мрака.
Жил в общем, как мог. Полгода назад решил вот в Египет скатать, от паркета отдохнуть, кости в соленой водичке отмочить. Сначала все хорошо получилось. Отель такой навороченный, целых пять звезд, жратвы – горы, выпивки – залейся. Ну и начал я заливаться. Дня три попьянствовал, надоело, скучно стало, на покруче развлечения потянуло. Я, понятно, из дома ничего не взял. Не хватало еще, чтоб на таможне не по делу хлопнули. Стал я справки наводить. Вокруг отеля – только чепуха, я от такого еще пару лет назад отстал. Все в одну дуду вместе – у бедуинов, в пустыне – все есть.
Взял я, короче, квадроцикл в прокат, и сам, один, без всякого там организованного мотосафари, в пустыню подался. Да, не очень конечно, трезвый, был, на подвиги круто потянуло. Ехал я, ехал, приехал куда-то, по-моему, туда ж, куда всех туристов возят, а может, еще куда, я не шибко-то и разобрался. Палатки какие-то драные стоят, навесы, верблюды гуляют, козлы, дети. А девчушки-то у них тоже ничего, красотки большеглазенькие. Ко мне мужики их какие-то подошли, под навесом усадили как барина, чайку в чашечку плеснули, чего-то спрашивают. Я им чего смог тоже объяснил: грасс, драгс. Помню, они мне еще кальян заряжать принялись. Больше – ничего не помню. Совсем. Очнулся я тогда на лавке в Хургаде, в обносках каких-то чужих, вонючих, понятно, без копья в кошельке, да и без самого кошелька. Эх, надеюсь, может, развлекли меня там славно, денежки-то у меня с собой были.
Хорошо, название отеля вспомнил. Оказывается, меня там три недели не было. Одна радость, что в сейфе гостиницы мои документы уцелели. Из Египта меня, понятное дело, выгнали, депортировали, чтоб еще три года туда соваться не мог. Ну, да и не больно-то хотелось. Хватит, погулял уж.
Ну так вот, через пару месяцев я начал за собой замечать что-то не то совсем. Вроде то познабливает, то, наоборот жарко так, что хоть все с себя сними. Температурит. Я сначала внимания-то не обратил, думал, простыл где. А неделю назад так прихватило, на улице свалился, так вот здесь по Скорой и оказался. Когда оклемался, врачи приговорчик и зачитали. Инфекция, говорят, неопознанная в крови, заражение какое-то, уже по всему моему многострадальному организму распространилось. Стопудняк, я это в Египте цепанул. Вены-то у меня тогда все в дырках были. Еще за это и депортировали. Небось, черте-что вводил. Жаль не помню ничего, круто наверняка было.
Кореш приходил, конечно, в больничку получше предлагал двинуть. А оно мне надо? С помпой загибаться? Мне и тут не гнило. Детки вот тоже навещали. Все-таки молодцом они у меня, соответствуют. Ничего. Теперь уже недолго осталось. Всем меня навещать. Я, в принципе, готов. Вон, дверь открывается. Кто-то еще прется. Сейчас посмотрим. Или сестричка идет укол делать?
Ленка, ты что ль? Откуда? Что стоишь, как не родная? Давай, проходи, седай. Не ждал. Ленка, а ты за меня голоснешь? Одной собачки ведь мало, наверняка, будет. Ладно, не парься. Садись, говорю. Давай я тебе стихи почитаю, свои:
Нисходит благодать волнами
На душу нежную мою
То вдруг бушую как цунами,
То тихо песенки пою
В земной, небесной круговерти
Никак не удержаться мне
То я на волосок от смерти
То как собака при луне
Завою, закричу, заплачу
Хотя причин особых нет
Ужель не может быть иначе
