Дюбин обнаружился в столовой. Судя
по двойной порции и той скорости, с которой он её уничтожал, Паша явно не
страдал отсутствием аппетита. В этот раз на просьбу ещё раз глянуть дело
коллега ответил долгим пристальным взглядом. Затем непроизвольно оглянувшись по
сторонам и убедившись в отсутствии свидетелей в пустой столовой, тихо сказал:
– Альбина, может, я могу чем-то
помочь?
– Да не, Паш, я пока так… версию
одну примеряю. – она постаралась, чтобы это прозвучало как можно нейтральнее, –
Глядишь и срастётся что… тогда два дела сразу подымем.
– Я ж тебе говорил: завтра дело в
город передаю. Пусть у них голова болит.
– Ну, да. Я что-то забегалась
сегодня.
– А чё ты вообще суетишься? У тебя ж
выходной. – удивился Паша.
– Да тут работы накопилось –
разгребаю помаленьку.
– Трудоголизм – это плохо! –
констатировал Дюбин, – Ну пойдём ко мне. Только ты у нас в кабинете документы
полистай, ладно?
– Конечно, – покладисто согласилась
Альбина, прижимая к груди папку с делом пенсионерки.
Паша достал искомое из сейфа и,
сославшись на занятость, куда-то убежал. Альбина секунду помедлила, набираясь
решимости, но её боевой настрой нарушил телефонный звонок. Опер Саша докладывал
по-военному: кратко и четко. Короткими рубленными фразами. Только факты и
никаких домыслов. И разрозненные пазлы,
наконец, сложились в цельную картину. Оставался, конечно, самый главный вопрос.
Точнее два: кто и зачем? Были ещё кое-какие незначительные детали, но она
рассчитывала прояснить их, узнав ответы на эти два главных вопроса.
Альбина ощутила, что вся покрылась
испариной, а её сердце бешено колотится в груди.
Она не выдержала и рассмеялась в
телефон:
– Первый второму. Вас понял.
Возвращайтесь на базу. Отличная работа, солдат. Конец связи.
– Конец связи. – машинально повторил
растерявшийся Саша, и Альбина облегченно выдохнула.
Она чуть было не вляпалась!
«Сердобольная дурочка», – поставила
себе диагноз Альбина и, откинувшись на спинку стула, закурила, хотя прекрасно
знала, что Дюбин не выносит запаха табачного дыма. Плевать. Он по-любому
замешен. Иначе – никак…
Паша вошел в кабинет и неестественно
бодрым голосом спросил:
– Ты закончила? А то мне идти надо.
Альбина улыбнулась. Он даже не стал
ругаться по поводу табачного дыма. Какой хороший мальчик.
– Да спасибо, Паша. Я тоже пойду.
Альбина так и не поняла, то ли на
нём был микрофон, то ли кабинет прослушивали, но дверь тут же открылась и в
небольшом помещении стало просто не протолкнуться. Тут собрались все: начальник
РОВД полковник Спасский, начальник следствия Андрей Парфёнович, прокурорские,
мрачные типы из собственной безопасности, оператор с кинокамерой, понятые…
Злополучное дело тут же раскрыли, но
к величайшему изумлению всех присутствующих всё было в полном ажуре. Первым
опомнился смутно знакомый мужик с погонами советника юстиции:
– Я рад, что у вас всё в порядке, и
сигнал оказался ложным. С формальностями затягивать не будем. Всего хорошего, –
он весело подмигнул Альбине и вышел из кабинета. За ним молча потянулись
остальные. Оператор с безразличным видом отключил камеру и тоже ушёл.
– Альбина Сергеевна, пройдемте в мой
кабинет, – предложил полковник Спасский, покосившись на Дюбина явно
неодобрительно, – И вы, конечно, Андрей Парфёнович.
В кабинете Спасского ситуация
несколько прояснилась. Паша-сука, стуканул об её интересе к этому делу. Вот и
разыграли спектакль с известием о передаче дела в городское УВД. Затем Спасский
заверил её, что нисколько в ней не сомневался и предложил ей готовиться занять
должность начальника следствия. Практически официально. Андрей Парфёнович,
слушая его, добродушно улыбался и поддакивал, но стоило им выйти из кабинета
Спасского, как от его благодушия не осталось и следа.
