Ассистент принес из буфета поднос с ужином. Точнее, семь подносов – один профессору и шесть себе.
Лелик никогда не жаловался на аппетит.
Гадюкин неторопливо поужинал, сыграл с Леликом партию в шахматы (тот, как всегда, выиграл) и вновь приступил к работе. Развернув эль-планшетку, он вывел на нее показатели приборов, включил микрофон и начал надиктовывать:
– Одиннадцатое апреля две тысячи сорок четвертого года. Проект «Морфей», эксперимент сорок три. Объект – мужчина тридцати трех лет. Состояние тела – удовлетворительное. Загрязнены легкие – много курит. Удален аппендикс. На мизинце левой руки свежий порез. Все показатели в норме, в состояние углубленного сна введен успешно, идет считывание излучения. Краткое описание сновидения…
Профессор вывел на эль-планшетку изображение сна Попова. Начал было диктовать, но тут же замолчал и нахмурился. Ассистент, убирающий со стола, подошел поближе, вгляделся в картинку и утробно рыкнул. Крошечные глазки недоуменно сощурились.
– Да, Лелик, такого мы пока не видели… – согласился профессор. – Хотя сны, конечно, бывают и более дикие… Только что-то очень уж правдоподобно…
– Ру-ур?
– Возможно, возможно… Ну, это мы сейчас проверим…
Профессор Гадюкин вывел большую голограмму, сделал несколько снимков с разных ракурсов, развернул сразу шесть экранов эль-планшетки и приступил к поискам. Ассистент тоже развернул эль-планшетку и начал отправлять запрос за запросом.
Через час профессор оторвался от работы, грустно вздохнул, коснулся сенсора коммутатора и попросил:
– Мила, душенька моя, окажите любезность, пригласите ко мне Эдуарда Степаныча.
– Сию секунду, профессор, – проворковала секретарша.
Эдуард Степанович появился в лаборатории уже через пять минут, жуя на ходу бутерброд с тунцом. Глава службы безопасности НИИ «Пандора», как всегда, выглядел опрятным и невозмутимым, всем своим видом демонстрируя, что пока он здесь, ничего страшного не произойдет.
А если и произойдет, то тоже ничего страшного.
– Добрый вечер, профессор, – спокойно кивнул он. – Что у вас тут стряслось? Из вивария кто-нибудь сбежал?
– Да типун вам на язык, батенька, – добродушно ответил Гадюкин. – У нас тут, собственно, закавыка вообще не по нашему профилю… Думаю, полицию надо вызвать… но лучше вы сначала сами посмотрите.
– Посмотрим, – пожал плечами Эдуард Степанович, усаживаясь на вращающийся стул. – А как тут у вас вообще дела, профессор? Все сны пишете?
– Пишу, пишу, батенька… – рассеянно закивал Гадюкин.
– Может, мне тоже попробовать? – с интересом посмотрел на спящих Эдуард Степанович. – Любопытно, должно быть… Как, профессор, возьмете меня в подопытные?
– Пока не стоит, батенька. У нас тут еще не все до конца отлажено – все еще сохраняется двухпроцентный шанс летального исхода… Пока что бог миловал, но чем черт не шутит? Два процента – это, конечно, ерунда, но все-таки…
– Летального исхода? – нахмурился Эдуард Степанович. – Профессор, а вы жертв… подопытных предупреждаете? Нам тут судебное разбирательство ни к чему…
– Конечно, предупреждаю! – обиделся Гадюкин. – За кого вы меня принимаете, батенька? Вот, смотрите – все предупреждены, все подписались, что в случае чего претензий не будет… Все чисто. К тому же я на всякий случай подбираю одиноких, бессемейных – ну так, на всякий случай… Если что – не хватятся…
– Профессор!..
– Шутка! – залился смехом Гадюкин. Впрочем, глаза у него остались серьезными. – Вы, Эдуард Степаныч, лучше вот сюда взгляните… Вот это сновидение вам странным не кажется?
