Парень с трудом выбрался из небольшого окопчика, засыпанного до самого верха. Он поднялся на ноги и с удивленьем заметил, что все предметы вокруг слегка раздвоились. В глазах потемнело, и Павел едва не упал. Внутри черепа что-то стучало и громко гудело, будто рядом ударили во внушительный колокол.
Наконец, в голове у бойца прояснилось, и он огляделся по сторонам. Вместо небольшого лесочка парень увидел лишь землю, перерытую взрывами. Из неё часто торчали пеньки, что остались от толстых деревьев.
Вокруг зияли огромные ямы, из которых поднимался дымок. Тут и там находились изогнутые обломки металла, в которые превратились все пять миномётов.
Чуть дальше, лежали останки одной «полковушки» и трёх недавно прибывших орудий. Все они были, весьма искорёжены взрывною волной. Повозок с боеприпасами не оказалось поблизости. Парень заметил лишь пару обугленных тележных колёс.
В центре обгоревшей поляны одиноко стояла массивная пушка. Лафет слегка накренился, колёса ушли в рыхлую землю по самую ступицу, а длинный ствол смотрел в синее небо под острым углом. Со стороны все выглядело удивительно целым. Лишь чёрная копоть покрывала детали толстым налётом.
Людей видно не было, и Павел решил, что остался единственным, кто выжил во время обстрела. Вскоре он понял, что сильно ошибся. Разбросанные возле него, кучки грунта вдруг шевельнулись, и из-под них, один за другим, выбралось шесть оглушённых бойцов.
Причём среди них не нашлось миномётчиков. Это были те пушкари, что явились сюда всего час назад. Кроме них, он заметил одного лейтенанта с головой, уже плотно обмотанной свежим бинтом. Скорее всего, он лежал в какой-то воронке и прежде, чем выбраться на поверхность земли, офицер наложил себе повязку на рану.
«Похоже, что в этот раз, нам досталось значительно больше других, – горько сказал себе парень. – Хорошо, что окопчик находился на краю батареи, а то и меня бы накрыло».
Павел вгляделся в новых соратников. Так же, как он, все были немного контужены и передвигались слегка заторможено. У некоторых из ушей или носа капала кровь. Один был ранен осколком в левую руку, второй – в плечо, третий – в бедро. Кто-то из уцелевших бойцов нашёл в земле сумку с красным крестом на боку и ловко перевязал пострадавших.
Лейтенант пришёл в себя от налёта, по привычке взглянул на часы и с огорчением понял, что они не идут. Он потряс запястьем перед собой, покрутил мелкий барашек заводки, и убедился, что всё это без толку. Офицер плюнул на точное время, построил бойцов и провёл перекличку.
Павел взглянул на руины деревни, но не заметил, чтобы там, кто-то ходил у развалин. Парень подумал: «Что же мне делать теперь? Миномётная рота погибла в полном составе. В полку вряд ли остались в живых командиры. Поэтому, мне нужно прибиться к этому небольшому отряду».
Солдат решил, что нельзя упускать удобного случая. Он подошёл к лейтенанту, представился по всей форме устава и доложил офицеру о том, что остался совершенно один.
Командир осмотрел миномётчика. Он подумал о том, что артиллерийский расчёт наполовину вышел из строя, и сразу решил, что крепкий парень ему пригодится: будет носить снаряды к орудию. Да и нельзя офицеру бросать здоровых солдат, отставших от собственной части. Совесть не позволяет так поступать.
Лейтенант дал разрешение Павлу примкнуть к его подчинённым и разрешил ему встать в общий строй. После чего, приказал всем собрать «трёхлинейки» и привести их в полный порядок.
