Новобранцы спустились прямо на насыпь. Их, как заключённых, построили в большие колонны, и повели от железной дороги. Через два километра они вышли к лагерю с забором из ржавой колючки. Судя по внешнему виду, там не очень давно жили «зеки».
Людей завели внутрь зоны и разместили в дощатых бараках. Их всех до единого остригли машинкой «под ноль» и, лишь после этого, дали команду: – Отбой!
Чуть позже сельчане узнали, что оказались в расположении, только что созданной воинской части. В ней проходило формирование пехотных полков.
На другой день, всем прибывшим, вручили новенькую военную форму, а быстро разбили на отделения и взводы. Командиры осмотрели людей, отобрали крепких парней и определили их в артиллерию, миномётную и пулемётную роты.
Среди этих «счастливцев» оказался и Павел. С раннего детства он был высок и очень силён. Так что, ещё в ранней юности легко управлялся с мешком, тянущим больше полцентнера. Командир благосклонно взглянул на солдата, похлопал его по плечу и направил в обслугу батальонного миномёта «БМ-37», образца 1937 года.
После чего, начались каждодневные муки. Пока остальные учились стрелять из винтовки, весившей четыре с половиной кило, парень таскал огромные тяжести другого порядка.
Ведь к его амуниции – трёхлинейке, подсумкам, шинели, сапогам, солдатскому «сидору» и другим мелочам, добавлялся ещё миномёт. А вес его, между прочим, превышал шестьдесят восемь кг.
И хотя оно разбиралось на три равные части: сам ствол, длинной в один метр, двуногу-лафет, которая походила на ученический циркуль, сваренный из дюймовых металлических труб, и стальную плиту диаметром в локоть. Любая деталь тянула на полтора с чем-то пуда.
Добавьте ещё несколько небольших чемоданчиков. Они назывались лотками, и каждый из них, вмещал три массивных снаряда калибром 82 миллиметра. Так что, при переноске орудия, боевому расчёту приходилось несладко. Все пять человек, были навьючены до крайних пределов, и постоянно потели, как лошади.
Павлу бывало так трудно, что он часто думал: «Скорей бы кончились эти мучения и нас отправили в бой! Ну, а там уж, как Бог даст!»
Меж тем, положение на фронте сложилось настолько печальное, что командиры давно обходили неприятную тему и ограничивались агитационной накачкой. Её суть выражалась словами известной песни тогдашних времён: – От тайги до британских морей. Красная Армия всех сильней! Мы охраняем рабочий класс, кто же посмеет идти против нас?
О том, что происходило на западе, можно было узнать лишь по сводкам «Софинформбюро». Их удавалось услышать из громкоговорителя, висевшего среди пыльного плаца. Немцы неудержимо рвались на восток, а наши войска уже оставили большое число городов. Среди них находился такой крупный промышленный центр, как Минск. После чего, Красная армия стала медленно отходить к Могилёву.
После призыва прошло две недели, и обучение новых солдат неожиданно кончилось. Вновь сформированный полк, ночью подняли сигналом тревоги и погрузили в знакомые парню «теплушки». Паровоз дал длинный прощальный гудок, тяжело тронулся с места и, ускоряясь, рванулся на запад. Он мчался вперёд без остановок, словно тащил за собой не простой эшелон, набитый солдатами, а экспресс правительства СССР.
Павел отметил, что в этот раз, всё изменилось. Их вагон приспособили к перевозке людей значительно лучше, чем две недели назад. За прошедшие дни, путейцы сделали удивительно много.
