Беситься, в общем, было бесполезно: договор есть договор. Перезванивать, в общем, тоже: сразу после звонка телефон она отключала – проверял уже… Тем не менее я, ясное дело, бесился.
А ты бы на моем месте?!
Странный этот уговор-договор мы с Лизой заключили, когда я предложил ей пойти в ЗАГС. А до этого были бесконечные месяцы ухаживания.
Ей-богу – славная девочка, но странная. Да что тут крутить – влюбился-то я с первого взгляда, да прям по Булгакову: ножом под сердце, обухом по голове. Увидел только фигурку эту точеную, лисью ее мордашку с родинкой на левой щеке, голос ее звонкий услышал – и все, пропал. А когда разглядел походку: идет, и вроде бы танцует – то окончательно обалдел. А главное где увидел – вот ни за что не поверите! – в библиотеке. Это в наше-то время, когда Гугл рулит, а молоденькие девушки максимум на что способны, так это досмотреть до конца какой-нибудь фильм, да и тому предпочтут ролики в Ютубе… А эта, понимаете, сидела и скромненько так читала «Характеры» Теофраста – старенькое такое издание. Не удержался я тогда, тихо так сказал: «Болтливость – если угодно дать ей определение – это, скажем, невоздержность в речи». Подняла она глаза – два огромных зеленых омута – и ответила, тоже тихо, но очень отчетливо: «А болтун вот какой человек…», указала на меня тонким пальчиком и засмеялась – переливчато так, колокольчиком. Тут-то я и пропал…
…В кафе – легко, в кино – запросто, на дискотеку – почему бы и нет? Все что угодно, кроме личной информации. Лиза – и все тут. За месяц знакомства даже не выяснил, где она живет. Общаемся, веселимся и – вдруг! – «Мне пора, пока», и будто не было ее. Позвонить ей можно хоть ночью, смс-ками – хоть рассказы пиши: ответит. Красота, образованность, манеры.
Однажды, купившись на теплоту в голосе, попробовал поцеловать. Посмотрела удивленно:
– Уверен, что тебе это нужно?
Кивнул: уверен.
– Не уверена, что это нужно мне, – заливистый смех. – Мне пора. Пока… любовник.
Еще через месяц, вконец измученный и заинтригованный, я предложил пойти в ЗАГС.
Посмотрела на меня – внимательно так, словно увидела впервые. Покрутила тонкими пальцами прядь своих светлых волос.
Подумалось: скажет сейчас, что я совсем ее не знаю, а она не знает меня… Ничего подобного!
– Я буду прекрасной женой, – сказала она серьезно, но как-то задумчиво – будто и не со мной разговаривала, а сама с собой.
И вдруг выпрямилась стрункой. Спросила:
– Значит любишь меня?
Нет, даже не спросила. Сказала это как утверждение.
Но я, конечно, закивал, начал что-то говорить возбужденно…
– Хорошо, будь по-твоему. Только я хочу, чтоб ты знал: для меня это очень важный шаг…
Я снова что-то начал говорить, но она мягко взяла меня за руку и продолжила цитатой из Теофраста:
– И пока собеседник отвечает, болтун перебивает его…
А когда я замолк, сконфузившись, продолжила с мягкой улыбкой:
– Я приду к тебе голой. Ни родственников, ни друзей, ни документов. Имя только… Имя оставлю. И – никаких расспросов о моем прошлом, хорошо?
– Конечно, я…
– И – главное! – договор: что бы ни случилось, если я тебе звоню и говорю слово «Договор», то ты должен на сутки исчезнуть из моей жизни. Не искать встреч, ни о чем не спрашивать. Могу поклясться, что это не будет часто.
Никогда раньше не слышал ни о чем подобном…
…Брел я, и мокрая снежная каша хлюпала у меня под ногами. Я знал, что дома меня ждут обещанные блины – понятно, уже остывшие – и холодная одинокая постель…
