– Док всех несчастненьких подбирает.
– Сами вы убогий! – злится Ольга, первое проявление нормальной реакции.
– Поставь, пожалуйста, девушку на место, – Аполлон входит в комнату, – неровён час, сломаешь.
– Привет, док. Надо посмотреть Урагана. Мне его правое копыто не нравится.
– Вчера смотрел, камушек удалил. Не дёргайся по пустякам, Ким Кимыч.
– Когда Фрикадельке срок-то?
– И не стыдно? Дама-то королевских кровей, никакого уважения. Думаю, завтра в ночь.
– Так она как зажеребилась, именно на фрикадельку стала похожа. Помощь нужна?
– Вот, – кивает в сторону Ольги, – у меня ассистент теперь. Не побрезгуешь, дочка?
– Ой, нет!
– Да дело-то не хитрое, меня только слушайся, и всё будет тип-топ.
Ким, усмехаясь, протягивает ладонь в сторону Ольги:
– Рад знакомству. Коли Док обижать начнёт, сразу ко мне.
8. Интерьер.
Конюшня. Денники. По длинному коридору споро бежит парнишка лет 15-ти. На ногах кирзовые сапоги, явно ему велики. Ватник. На голове задом наперёд надет жокейский шлем. В каждой руке парень держит по ведру с овсом. В конюшню входят Аполлон и Ольга.
– Бенó! – зычно зовёт спутник Ольги.
– Док, приветствую вас! – не останавливая бега, парнишка направляется к вошедшим.
– Познакомься.
Бенó протягивает Ольге вёдра, та подхватывает их, сгибается от их тяжести чуть ли ни до пола, медленно распрямляется.
Аполлон внимательно наблюдает, мальчишка смеётся.
– Да ладно, давай, я пошутил, – Бенó хватает дужки вёдер, но Ольга не отпускает.
– Упрямая, – констатирует Док с удовольствие, – нашего поля ягода.
– Меня зовут Бенó, а тебя?
– Ольга. Бенó уменьшительное от чего?
– Я чеченец, поняла?
– Прямо из Чечни?
– Криво.
9. Интерьер. Конюшня.
Ольга, засыпав очередной корм, закрывает денник, гладит коня между ушей, медленно идёт по проходу. В одном из пустых денников переодевается Бенó, Ольга заглядывает через низкие ворота. Мальчик закатывает штанину, отстёгивает протез на левой ноге, растирает культю. Ольга быстро отходит.
10. Интерьер. Квартира Нездольева.
Игорь открывает дверь, входит. Большие окна без занавесок. Сочится тусклый предвечерний московский свет. Мебель в квартире совершенно не модная, но всё добротное, чистое, нигде не пылинки. Напротив окна на стене висит большой фотопортрет (в стиле картины Карла Брюллова «Всадница»), на котором изображена женщина лет 25, сидящая на лошади. Игорь, постояв несколько секунд перед портретом, уходит в глубь дома. Возвращается уже переодетый в джинсы и свитер, садится у компьютера. Быстро щёлкает по клавишам, ставит перед собой микрофон:
– Где Сидоров?
– Тут я, Игорь.
– Почему до сих пор не переслал баланс?
– Так у нас Интернет накрылся, только-только восстановили, через пару минут получишь.
– Когда начнётся отгрузка очередной партии?
– Игорь, приезжай.
– Случилось что?
– Ну, не так, чтобы, но какие-то странности происходят.
– Поконкретнее нельзя?
– Можно, но не нужно.
– Ничего не понимаю.
– И не надо, приедешь, разберёшься.
– Завтра буду.
– Хорошо, но лучше бы сегодня.
– В 5 у меня встреча, а до этого баланс надо посмотреть. В ночь поеду. Ты где будешь?
– На фабрике. Жду.
11. Натура. Ночное шоссе. Игорь за рулём машины. Включает магнитофон. Хрипловатый, усталый голос произносит: «И никогда не убивайся обо мне. Помнишь, о чём мы грезили? Исполни наши мечты. У тебя получится, всё, всё получится! Только не бросай задуманного. Ради меня…». Справа у дороги: указатель «Сосновый бор». Машина сворачивает. Вокруг чёрный лес. А голос продолжает: «Вот тебе мой последний подарок – стихи только дописала, хватило сил, даже рука не дрожала. Послушай, любовь моя!
