Читать онлайн Клара Коваль - Рассказы со смыслом

Часть 1. Очень давно, в стране Восходящего солнца…

Встреча.

…И смотрит, смотрит в небо синее.

                …Когда я встречу его там,

                Он назовет меня по Имени.

                из песни.

     В зале непривычно темно и непривычно тихо. Впрочем, что тихо, его не удивляет, кто бы посмел сюда придти в отсутствии князя! А вот тьма вызывает не удивление, а совсем другое чувство. Куда более сильное.

– Почему здесь так темно? – спрашивает он и, не дожидаясь ответа, прибавляет: – Немедленно принесите светильники.

– Господин…

– Господин скоро прибудет. И сами знаете, что он с вами сделает за такую небрежность.

     Слуга поспешно бросается исполнять приказание. В дверях он сталкивается с каким-то человеком. Причем сталкивается неудачно: потому что сгибается пополам и хватает воздух, перекошенным от боли, ртом.

– Ох… Такенака-сама. Я…

– Ты всегда так носишься? – вошедший смотрит на него с усмешкой.

– Мне приказали… Как можно скорее…

     Тот пожимает плечами и проходит мимо слуги. В полумраке он не видит его лица, но, тем не менее, новоприбывший кажется ему знакомым. Осторожная, неторопливая походка, поворот головы, голос… Такой мягкий и такой… Насмешливый?

– Вы один из приближенных князя? – человек подходит к нему, останавливается. И  он отчетливо слышит в его голосе новую нотку. Вошедший тоже что-то вспоминает и пытается понять – что именно?

– Я его слуга. – он запинается. Затем прибавляет: – Господин.

     Теперь они стоят близко к друг другу. Теперь, не смотря на полумрак, он его видит. Видит: необычное, бледное лицо, скрытое наполовину маской, необычные, похожие на аметист, глаза, волосы… Тоже необычного цвета: белые, с серебристым отливом. "Вполне, возможно, седые, – думает он, но не задумывается почему это возможно, ведь господин еще молод. Впрочем, не еще, а слишком молод!

– Мы не виделись раньше? – Такенака наклоняет голову и в его голосе слышится все та же странная нотка.

– Нет, господин. Я здесь недавно. Всего три месяца.

– Я здесь тоже недавно. – господин улыбается и от этого его лицо кажется нежным. – И бываю редко.

– Очень жаль, господин. – теперь на последнем слове он не запинается.

– Почему?

– Потому что князю нужны умные и способные люди. А ты, похоже, более умный и более способный, чем господин Акети Мицухидэ.

     Он говорит ему "ты". Но Такенака почему-то даже не удивляется. Только качает головой.

– Как можно судить о таких вещах? Ты меня совсем не знаешь.

– У меня будет время узнать.

     Вместо ответа Такенака отправляется к выходу. Он смотрит ему вслед, а когда, уже в дверях, тот оборачивается к нему снова, спрашивает:

– Я могу узнать твое имя, Такенака-сама?

– Может тебе сначала назвать свое? – Такенака опять наклоняет голову к плечу. И это движение кажется ему таким знакомым!

– Князь зовет меня Хидэеси.

– А – другие?

– Ты хочешь называть меня как все?

     Такенака молчит. Он подходит к нему и снова заглядывает в глаза. Такие необычные. Такие внимательные.

– Нет, не хочу. Не хочу, Хидэеси. – он умолкает и отводит взгляд в сторону.

– Ты не назовешь мне свое имя?

     Такенака улыбается. И вновь смотрит на него. Но теперь его взгляд становится другим. Более пристальным и оценивающим. "Если он достаточно важная особа, – размышляет Хидэеси, – То ему достаточно только слово сказать и меня казнят. Хотя, если он не понимает… Если это для него не так, как для меня… То поделом мне. Пусть казнят."

– Не сейчас. – голос Такенаки звучит тихо. – Подожди, Хидэеси.

– Чего – подождать?

– Время. Оно еще не пришло.

     Он отступает и захлопывает за собой створки дверей.

     Внизу, во дворе, слышаться голоса. И в коридоре – тоже. Мимо него пробегают испуганные слуги. Значит скоро, здесь будет князь. Но сейчас, впервые, Хидэеси думает не о нем, а о себе. И о времени еще не пришедшем.

Привязанность.

Привязанность возникает из приязни. А приязнь берется из внимания. Сначала кто-то привлекает твое внимание. От других этот кто-то чем-то отличается и тебе с ним хорошо. Как с теплым огнем в очаге или как с чашей вкусного чая, а может, саке. Да, скорее всего, саке. Пьешь его и чувствуешь себя совершенно счастливым. Так и с этим кем-то. Общаешься с ним и чувствуешь себя самым счастливым человеком в мире. А потом, как и после саке, наступает похмелье. И виноват в этом этот кто-то.

    Он то сам вряд ли понимает, что творит. Добрый, искренний и такой любящий, он полагает, что поступает правильно. Если люди, так приятны друг другу и так привязаны к друг другу, говорит он, то разве они не должны быть вместе? Вместе проводить время, смеяться, любить… Зачем тогда им нужен еще кто-то, да и весь несчастный мир, раздираемый войной и наполненный страданиями – зачем он нужен? Ведь они сами счастливы! Счастливы!

    В один прекрасный день ты начинаешь понимать, что попал в ловушку своей привязанности. И скоро ты лишишься всего, о чем думал и мечтал когда-то. Кто-то прилагает все усилия, что бы все это пошло прахом. Действует, то как сладкий яд, то как отточенная катана, но всегда бьет по одной цели. И это вызывает ужасную боль.

    Ты пытаешься что-то изменить. Говоришь о своих мечтах, наивно полагая, что предмет твоей привязанности сможет их понять и принять. Но ни какого понимания нет, только удивление и обида. И снова вопрос: зачем? Зачем тебе нужно тратить жизнь на такие глупости, как спасение мира? Пусть его спасает кто-то другой. У кого нет никого, кто в нем нуждается и любит.

    Совет и впрямь хороший. Тебе остается только поблагодарить за него, а так же принять, как руководство к действию. Ты и действуешь, но не так, как ожидает кто-то… Ты просто избавляешься от привязанности.

    А потом…Просто удивительно. чего может достичь человек, не связанный больше никакими узами. Да тебя и перестают считать человеком. Твоя сила внушает страх и трепет. Или преклонение, основанное на тех же чувствах. Только один человек относится к тебе иначе.

    Недобрый, неискренний и, похоже, совершенно не способный любить. Иногда он начинает задумываться, что же этот человек испытывает к нему. Сила, без сомнения, вызывает у него преклонение. Но в отличии от остальных, она его не пугает. Скорее уж, вызывает восхищение. Это странно. Хотелось бы понять – почему? Но… Он останавливает себя. Внимание – первая ступень привязанности. А привязанность заводит далеко, делает слабым и уязвимым. Приносит боль. Он не хочет снова быть привязанным к кому-то.

    Да и этот человек тоже старательно держит дистанцию. Он превосходный исполнитель… А так же советник. Пока мир в стране не установлен, его можно и нужно использовать. Когда же мир наступит, и наступит скоро, ведь он все силы к этому прилагает, то тогда…  Что будет тогда?

    Возможно, они больше не увидятся. В мирное время, такие как этот человек, бесполезны. Может, оно и к лучшему. Он убедился уже, насколько тот может быть беспощадным и коварным… Пусть в военных делах, но разве в личных, он не может стать таким? Лучше держаться от него подальше. Тем более дел, где нужно его присутствие – достаточно.

    Затем он начинает кое-что замечать. Этот человек не говорит ни слова, но говорят другие. Да и сам он не слепой, видит. Дела, где требуется присутствие этого человека для этого человека просто смертельны. Но он продолжает ими заниматься, потому что не может поручить их другим. Те не справятся, а значит бросить их нельзя.

    Ему это что-то напоминает… И вызывает какое-то смутное чувство. Хотя, нет, не чувство. Ощущение чего-то знакомого. Так бывает, когда смотришь в зеркало.

    На привязанность к кому-то это не похоже. Это совсем ни на что не похоже! Но он не намерен это терять и не потеряет.

– Хамбэй!

    -Что такое, Хидэеси?

– Когда все закончиться, отдохни немного. Думаешь, я не заметил? Ты мне еще пригодишься.

Улыбка.

Улыбка может сказать о человеке многое. Особенно, если тот, кто тебе улыбается, не подозревает об этом. Например, тот же Санада Юкимура. Добрый, доверчивый, бесстрашный! Совсем еще ребенок, он и улыбается так же: радостно и наивно.

А вот у его господина улыбка другая. Такеда Синген улыбается хоть и радостно, но отнюдь не наивно, и в его радости всегда есть доля снисходительности. Он чувствует себя старше остальных, полагает, что знает больше остальных и (что не очень приятно признавать!) это вполне соответствует действительности.

В отличии от Тигра провинции Каи, правитель Этиго улыбается редко. По своей натуре Уесуги Кенсин – человек серьезный и необщительный. Однако, он превосходно воспитан, образован и до тонкостей знает правила этикета. Его улыбка – это знак внимания и любезности к своему собеседнику. Не больше. Но и не меньше! Ведь чтобы стать собеседником Бога Войны нужно очень и очень постараться…

Катакура вздыхает и кладет руку на клинок господина. По сломанному лезвию бегут искры, горячие, обжигающие. Он долго не выдерживает: сила главы драконов тяжела даже для него. К тому же ему не хочется, чтобы Хамбэй тоже это увидел. Пусть думает, что ему удалось убедить его, что дни Масамунэ-сама сочтены…

Катакура смотрит в окно. Небо уже темнеет, значит скоро Хамбэй явится. Он прислушивается, но по прежнему ничего не слышит. Впрочем, так происходит всегда. Он почему то не может услышать, как Хамбэй идет по коридору. И когда дверь вдруг отъезжает в сторону, Катакура испытывает настоящее потрясение.

"Не привидение же он, в самом деле!" – думает он. Но стоит при этом взглянуть на седые волосы стратега и его белый мундир и сравнение с приведением не кажется ему неудачным. В полумраке комнаты Хамбэй действительно выглядит, как выходец с того света. А уж его улыбка…

Улыбка Хамбэя не выражает радости, снисходительности или любезности. Когда он улыбается, его люди бледнеют и опускают глаза. Они боятся, явно боятся… Чего? Что может вызвать такой страх?

Катакура недовольно хмурится. Сначала Хамбэй тоже одаривал его улыбкой. Теперь – нет. Он смог стереть ее с его лица. Однако… Стоит ли считать это победой? А если стоит – то чьей?

Улыбка может сказать о человеке много.

Иногда – даже слишком много.

Душа воина.

"Меч – душа воина".

     В это верили в древности, в это верят сейчас и будут верить в будущем – когда бы оно не наступило и каким бы не оказалось. Катакура Кодзюро тоже верит древней мудрости. Пусть даже от меча, который сейчас лежит перед ним остался лишь обломок, но душа еще пребывает в нем. Как бы стратег Тоетоми не убеждал его в обратном.

     Катакура усмехается про себя. Его враг допустил ошибку. На редкость глупую, а значит для умного человека – непростительную. Хотя…

     "Как можно не видеть очевидное? – вопрошает Катакура и тут же находит ответ: – Или для него это не очевидно? Он не способен понять Масамуне-сама и для него его меч – только бесполезный и мертвый обломок. Он может держать его в руках, но при этом не может ничего почувствовать и увидеть. Со мной, скорей всего, произошло бы тоже самое, если бы я взял в руки его меч."

     Катакура стискивает зубы. Неужели меч Такенаки заслуживает так именоваться? Он больше подходит убийце, чем воину, если во время боя из обычного оружия превращается в такое… Да еще в самый неподходящий момент!

     "О чем я думаю? – спрашивает себя Катакура. – Зачем мне его меч? Убедиться, что я не могу его понять? Но это и так ясно! С тем же успехом я мог бы держать меч Нобунаги. Человеку не дано понять и увидеть душу демона. Разумеется, Такенаке Ханбею до демона далеко, но все же…"