Я лорд и я знаю это. Но надо ли делать вид, что не т того, кто делает вид, что любит меня, хотя и любит тщеславно и делает вид, кто никого нет кроме меня, хотя у нее есть и слуги и конюхи, и дети, которых сейчас нет, но скоро будут. Я уверяю вас: я совсем не импотент и не бесплоден. Просто так сложилось время, что я использую флажолеты своих рук вместо струн на волынке, которую раздувают мехом и делают наивной мишенью овечьевода.
И здесь никого нет, да? Я приотдернул шторы своей рукой, на которой злачно восседал перстень, надетый моею же женой во время бракосочетания.
Я часто пил чай, но не сегодня. Приходили гости и делали то, что приподнимает завесу тайны над ними. Они совокуплялись прямо в моем дворце и делали то, что незачем повторять здесь: срали, ссали, и делали вид, что никого не волнует запах, который распространяеться из дворца. Кондиционер я пока не завел, что было бы напрасной тратой времени, и меня потрясала его стоимость, что было мне не в новинку. Я часто отказывался от предметов роскоши, что было овечьим перстнем на моей руке, и что злачно сосало мою же грудь.
Итак. Я демон, или тщеславен в своей роскоши? Нет никого, кто осудил бы меня за дерзость раздеться догола перед своими слугами, но на мою рубашку смотрели с презрением и жалостью, что никуда не годилось. Чертовой матери все!
И я слеп и делаю вид, что никуда не годится то, что я делаю. А делаю я вот что: делаю цветы в своей кладовой. И рисую картины, на которые с жалостью смотрят те, кто занимались рисованием все то время, что я спал, и никуда не ходил. И зачем мне то? Я рисую и просто. И только и всего.
Я рисую штрихи и все. И делал бы Дворкина из одной книги, что попалась мне в детстве, то спал со спокойным сердцем. А так… хотелось бы мне узнать, что делают штрихи в моей руке, когда никто не видит того, что спалось бы мне сердцем и делалось то, что сегодня называется магией, а завтра тем, что никто не может увидеть. Это супрематизм. Я рисую темно и мрачно, что жена не может видеть, что я рисую. А я рисую и кайфую от этого.
И сплю под музыку. Причем всегда под Aerosmith. И странно, да? Что она усыпляет и делает выносливым тело, что носит моего ребенка. И ведь это не жена. Я про семя вообще то. И преднакал лампы был никакой. Я выключил усилитель и пошел спать. И надо бы знать, что такое усилитель. И не надо делать вид, что никто тут не знает, что такое мощный гитарный стек. Это было из Мира Света, я знаю, но тут он к черту не был предназначен к крошечной ветряной мельнице, что заменяла мне генератор. И жрал он тучу энергии.
И что я делю тут со своим сиином. Он просто тучу времени тратит и только то. И надо мне ацетон жрать, чтобы прояснить голову по утрам. И что же делать теперь? Вино мне стало противно, а ацетон и дешев и практичен со всеми теми, кто стал мне близок, дорог и всем тем мне обязан, что никуда не девает голову по утрам, что особенно занятно для тех, ко никогда не был в анусе с тем, что надо делать по утрам.
И что делать тем, кто ничего тут не делает? И вовсе не потому, что ничего нету для выполнения. А просто потому, что никто не хочет делать для того, кто считается и так слишком добрым! И так и сяк, а я стал мягким и вовсе не потому, что у меня жена лелеяна. А потому, что у нас нет другой музыки кроме той, что мы слышим из радиоприемника. Надо бы остановить прием, но как вы его прикажете сделать, если у вас играет то же, что слушает весь народ в округе? Новая диковинка, так сказать….
