«Этого не изменить никогда». Как только Ирина заставила себя осознать эту ужасающую в своей непоправимости реальность, она сказала себе, точно отрезая по живому: «Ты не можешь держать его. Не имеешь права. Из-за тебя он не мог испытать счастья отцовства в браке – пусть это случится с другой женщиной». Она, не отвечавшая на его звонки все дни после встречи в кафе с Жанной, сама ему написала: «Я всё знаю, так что избавь меня от объяснений. Я отпускаю тебя, Руслан. Будь счастлив, если сможешь. P.S. Я собрала твой чемодан с вещами, только, пожалуйста, забери его, когда меня не будет дома». В ответ пришло сообщение всего лишь из одного слова: «Прости».
И даже после всего этого в Ирине еще жила надежда – крохотная, призрачная, что муж все-таки вернется, но уже на следующий день вечером обнаружила: чемодана нет, а комплект ключей Руслана висит на крючке в прихожей.
Как она прожила следующие несколько недель, Ирина помнила смутно. Сначала она позвонила в архитектурное бюро и оформила отпуск, потому что при всей своей железной выдержке не смогла заставить себя ходить на работу и делать вид, что у нее «всё замечательно». Первые дни она провела в четырех стенах квартиры, но каждая вещь в ней, запахи, предметы – всё напоминало о Руслане… Статуэтку танцующей девушки он купил ей в Индии. А этот папирус – в Египте. Помнится, Руслан сказал тогда: «Мы будем записывать на нем свою историю. Как родятся наши дети. Как они пойдут в школу. Как появятся первые твои морщинки… И как навсегда красивыми останутся твои фиалковые глаза, любимая». Было невыносимо оставаться наедине с воспоминаниями о Руслане, об их общей жизни, надеждах и планах, которые они строили когда-то, и понимать, самое страшное – впереди. Пока свежи были эти воспоминания, она могла обманывать себя: Руслан на работе, он скоро вернется, и они будут вместе ужинать, или смотреть телевизор, или выйдут прогуляться в парк перед сном. Но в квартире уже поселилось одиночество. А оно любит тишину, чтобы ничто его не нарушало.
Не выдержав этой разрывающей перепонки тишины, Ирина почти наобум выбрала первый попавшийся тур – куда угодно, только вон из дома. Оказалось, на Алтай, с обещанием конных и пеших прогулок, дивных пейзажей и первозданно чистой природы.
Всё так и было. И прогулки верхом на спокойных и покладистых лошадях, с их прядающими ушами и милым фырканьем. И пешие – по горам, альпийским лугам, с кружащими голову ароматами трав и цветов, пьянящим воздухом. И с соседкой по номеру Анной повезло – понимающей оказалась, не лезла с расспросами. Этот тур буквально спас Ирину – от депрессии, от самой себя, заставил взглянуть на произошедшее словно бы со стороны. Даже Анна заметила на прощание: «На вас, Ирина, было больно смотреть, когда вы только приехали. Видно, пережили такое, что измучило вас, заставило страдать. Теперь вы – совсем другой человек. Вы будто ожили». Да так оно и было. Она даже силы в себе нашла простить Руслана. А любить его и не переставала. И главное – Ирина исцелилась от лжи, в которой жила с мужем столько лет, сознательно выбрав ее, чтобы удержать. Она наконец действительно отпустила Руслана, и ей стало легче.
На работу в свое бюро Ирина вернулась посвежевшей, похудевшей, даже похорошевшей, точно не ее бросил муж ради молодой беременной секретарши. И только самые внимательные могли заметить отзвук печали, которая порой заволакивала на мгновение ее удивительные фиалковые глаза.
