– Секрет, – повторил Метёлкин. – И вот какая штука. Если секрет кому-то рассказать, то можно и по носу получить.
Катя инстинктивно сначала схватилась за свой хорошенький носик и лишь потом возмущённо воскликнула:
– Эй! Метёлкин, девочек бить нельзя!
– Зато предателей можно! – уверенно ответил Никита и показал свой кулак. Не слишком большой и весь исцарапанный, словно чаще всего Метёлкину приходилось сражаться не с предателями, а с котами. К слову сказать, в их с Яной дворе могло случиться и такое.
– Ладно, рассказывай давай свой секрет, – не выдержала Катя и красиво взмахнула длинными тёмными ресницами.
Яне бы такие! Но у блондинок ресницы часто светлые, и у Яны именно такие. А краситься, мама говорит, ей ещё рано. Нет в жизни счастья. Ведь любой поймёт, что никто не влюбится в девочку с короткими светлыми ресницами и белёсыми кудряшками, когда рядом есть Фишкина с её роскошными ресницами и волосами как из рекламы бальзама!
– Я не расскажу, а покажу, – пообещал Метёлкин. Если он и был очарован ресницами Фишкиной, то успешно это скрывал. Не дрогнул! – Это недалеко, в нашем дворе.
И Катя с Яной покорно пошли за уверенно шагающим одноклассником. И ладно Яна, сумка которой болталась на плече Метёлкина, – ей было по пути. А Катя! Ей же в другую сторону!
Они прошли мимо музея, свернули с тротуара на тропинку, чтобы сократить путь. Яна так обычно не делала – боялась испачкаться в грязных лужах, которых на тропинке просто уйма, – но сейчас продолжала идти за Метёлкиным как зачарованная.
Секрет! Неужели самый настоящий? А ведь могло случиться так, что Метёлкин нашёл очередного кота, которого надо подкинуть под дверь Мариванне Большой и смотреть, как та ругается с Мариванной Маленькой, что та «развела и подкармливает дармоедов». Так себе секрет!
Нетрудно догадаться, что у обеих Мариванн были нормальные фамилии, о чём и Яна узнала давным-давно, когда нечаянно назвала Мариванну Большую Мариванной Большой. Яна была тогда ещё маленькая и обрадовалась, что так ошиблась именно с этой Мариванной. Большая Мариванна, она же Мария Ивановна Ежова, не любила котов и Мариванну Маленькую. Ну и, как оказалось, когда её называют «большой», ей тоже не нравилось. Она и не была особо большой, скорее толстой, да и то по сравнению со второй Мариванной. Ещё она любила яркие куртки и кофты, а зимой носила шляпки, а не платки, как другие бабушки. Такая вот необычная старушка.
Впрочем, Яне тогда повезло. Она же не была ни котом, ни хулиганкой, которых не терпели все старушки дома. Так что Мариванна Ежова просто потрепала её по волосам и улыбнулась.
– Некрасиво так говорить взрослым, – прогудела она. – Моя фамилия Ежова. Ясно тебе, Яночка?
Мариванна вообще любила всех называть ласково. Маму Яны она звала Леночкой, папу – Димочкой и только дедушку уважительно – Василий. Яна подозревала, что всё дело в палке, на которую опирался дед, а ещё в его густых кустистых бровях. Яна и сама его иногда побаивалась – что уж говорить о Мариванне!
В общем, Метёлкин с другими такими же хулиганами любил дразнить именно эту Мариванну, потому что у неё не было клюки, да и выдрать крапивой она сроду никого не обещала!
Так что Яна по-настоящему удивилась, когда Метёлкин привёл их с Катей не к теплопроводным трубам, где любили греться бездомные коты и кошки, а к гаражам. У гаражей Яна не была сто лет. Она ещё помнила, как здорово за ними прятаться, а зимой прыгать с их крыш, бегая сразу и от разозлённых хозяев гаражей, и от взрослых ребят, которые прятались за гаражами, чтобы курить или целоваться. Но теперь она была серьёзной шестиклассницей, да и сугробов ждать ещё долго. До поцелуев, пусть даже и с каким-нибудь Метёлкиным, и вовсе оставалось как до Луны пешком.
