Гена, возможно, первый раз в жизни добился своего, и это нечто было существенным, печально только, что всего лишь от и без того зависимой жены. Аня родила с чувством, что её предали и сломали самые близкие люди, она не понимала, зачем, к чему, почему с ней так обошлись, и надолго замкнулась в себе, не оставив мужу шанса реабилитироваться. А ответ был прост: никто её не предавал и не ломал, таков естественный порядок вещей. Более того, вторую беременность женщина перенесла легче первой, ни она сама, ни муж не испытывали от неё дискомфорта в повседневной жизни. Родился мальчик, как и в случае со Светой, Гена, не имевший фантазии, назвал его в честь родителя Аркадием. Ребёнок оказался немного болезненным, очень славным, как и все малыши, чья первая улыбка наконец утихомирила ту бурю, которая бушевала в уме матери, и успокоило её сердце, наедине с малышом Аня начала подозревать, что окружающие ошибались не во всём, и, быть может, оно действительно того стоило. Аркаша надолго, но отнюдь не полностью заставил её забыть о неудачах, забота о нём, к ревности маленькой Светы, занимала всё время молодой женщины. Он не сделал мать счастливой, однако определённое успокоение, неустойчивое и всего лишь на время, с лёгким налётом фатализма и задавленного самолюбия, ей дал, вселил чувство чего-то окончательного и бесспорного, за которое она сама, как полагала, ответственности не несёт. Это муж, его родители, мать во всём виноваты, пусть теперь они думают, как выкрутиться, Аня же будет действовать, как получится, без заинтересованности в результате. Возможно, и Аркадию-младшему передалась эта удобная жизненная позиция, возникшая по одному совершенно конкретному поводу и подспудно распространившаяся на всё, за что бралась супруга Геннадия. Её деятельность не имела определённого содержания и была такой же пустой, как и слова, сказанные по данному поводу. А молодость гнула свою линию, позволяя пребывать в иллюзии, что Аня всё ещё «подаёт надежды».
Время оглядеться
Но что же Геннадий? Ведь никто не задумывался (так тот поставил себя с окружающими), каково было парню в 25 лет получить на шею жену и двух детей, не имея ни приличного заработка, ни надежд на будущее, ни твёрдых ориентиров, наконец, просто не успев пожить? Ему постоянно казалось, будто земля уходит у него из-под ног, масса всевозможных дел и делишек валилась как из рога изобилия без просвета, не оставляя места жизни, чувствам, мечтам, желаниям и мыслям. Впрочем, последним он был чужд, в общем смысле этого слова. Нельзя сказать, что молодой человек что-то планировал в своей жизни на отдалённую перспективу или пытался выстрадать для себя дельное мировоззрение, однако с гнетущими житейскими проблемами он справлялся хорошо, и именно это в конечном счёте его сильно подвело. Когда их начало пребывать всё больше и больше, Гена не прекращал усердствовать, а если подумать, что ошибись он хоть раз, потерпи малую неудачу, расстройся, плюнь и всё брось, то у него появился бы шанс остановиться, оглядеться вокруг, подумать и, быть может, принять какое-нибудь верное решение или, наоборот, не сделать большую глупость, упорядочить и упростить свою жизнь, не обязательно отказавшись от того, что уже имеет, но взглянув на самого себя не только как отца, мужа и сына, а ещё и просто молодого человека. А так, он пребывал в западне.
