Аркадий ладил не только с сестрой, но и с отцом, дедом и бабкой, с одноклассниками, ребятами своего дома и вообще везде, где только не появлялся. Не парень, а загляденье. Только бабушка по матери постепенно исчезала из его жизни, на что имелись и естественные причины – она сильно состарилась и умом, и телом, и сама навещать внуков уже не могла – и противоестественные – Елена Борисовна ревновала парня к мачехе и, видя, как тот хорошо к ней относится, считала его предателем памяти её драгоценной Аннушки, но, к своей чести, никогда не давала ему этого понять.
Геннадий же Аркадьевич был вновь доволен жизнью, и молодая жена, и подрастающее поколение, и внушительные доходы всё более и более уверяли его в этом чувстве. Единственным тёмным пятном в благополучии являлось время от времени посещавшее его тревожное ощущение, посещавшее в те редкие минуты, когда он находился наедине с собой и ничем не занимался. Зрелого мужчину вдруг охватывало беспокойство, будто он всё потерял, у него ничего не осталось кроме него самого и его жизни, которая разом утрачивала всякий смысл. Ощущение сопровождалось неясной фантазией, Геннадию казалось, что он маленький мальчик, тонет в мутной воде, мерно опускаясь на дно и прекрасно понимая, что в последний раз видит небо над расширяющейся толщей воды. Материалом ей служило воспоминание о детской прогулке с покойным дедом, когда маленький Гена случайно упал в реку. Попытка отвлечься от этого неприятного чувства порождала чудной зрительный образ: человек, сидящий на корточках с удочкой посреди широкой реки, – и как только Безроднов издалека замечал, что тот поворачивается к нему лицом и начинает говорить, оба наваждения рассеивались. Однако вопрос оставался не решённым, превратившись в одно из обстоятельств, из-за которого он не умел и не хотел отдыхать. Причину настойчивости бессознательного Геннадий никогда вербально не высказывал, поскольку и так прекрасно её понимал, но поделать ничего не мог, свершилось нечто непоправимое, приходилось лишь мириться с этим и жить дальше.
И у него это неплохо получалось, мужчина искренне заботился о домочадцах, теперь, когда дело было налажено, у него появилось достаточно сил и времени. После окончания школы дочь он устроил в один из лучших вузов страны, причём не столько за деньги, сколько с их небольшой помощью, ведь она выросла прилежной девочкой и со вступительными экзаменами справилась сама. К тому же Света пошла по стопам отца, при том что тот предоставил ей полную свободу в выборе профессии.
Его отношения с женой хоть и могли со стороны показаться несколько прохладными и формальными, на самом деле являлись очень органичными. Совместного ребёнка у них не появилось, каждый получал от другого только то, что нужно ему самому, без посторонних иллюзий, а значит и без обид и скандалов. Никакой задушевности между ними не наблюдалось, она была у них с другими людьми, была и прошла, и теперь оба хотели спокойствия.
А взаимоотношениями с сыном Геннадий Аркадьевич прямо-таки наслаждался, время от времени откровенно дивясь, как у них с Анной мог получиться такой хороший мальчишка. Памятуя своё безрадостное отрочество, фактическое отсутствие общения с собственным отцом, который постоянно пребывал на работе, он будто пытался всё компенсировать им троим, вникая в каждую тонкость интересов современных подростков и выполняя каждую просьбу сына. Геннадий с не меньшим удовольствием, чем Аркадий, играл с ним в видеоигры, не брезговал общаться с его друзьями, получая за глаза лестные определения, и прочее. Но надо сказать, что и парень не был требователен в запросах, имея такие возможности, любой другой превратил бы свою комнату в склад мальчишеского барахла, его же спальня выглядела довольно просто, даже аскетично по сравнению с остальными помещениями их новой большой благоустроенной квартиры в центре Москвы.
