Встреча
Между тем из прихожей уже доносилась возня, надо было выйти навстречу, поздороваться, выказать радость. Первой на глаза попалась Света. Хоть они виделись сравнительно недавно, но Аркадию показалось, что сестра заметно изменилась за неполные полгода, и изменилась не в лучшую сторону, черты лица стали резче и беспокойнее, она сильно осветлила волосы, от чего её лоб казался ещё более выпуклым, брови тоньше, а глаза впалыми и как будто мутноватыми. Кончик носа заострился и выдавался вперёд, щёки несмотря на то, что они с отцом только пришли с улицы, под слоем тонального крема выглядели очень бледно, а светло-розовая помада на тонких губах смотрелась совсем искусственным дополнением к уставшему, безучастному выражению лица. Фигура Светы потеряла некоторую часть природной женской гибкости, став прямолинейной и неуклюжей во всём: в не в меру широких для девушки плечах, талии, прямо переходящей в торс, и оголённых по колено худых ногах, с которых она тем временем стягивала отнюдь не дешёвые туфли. Да и одежда говорила о деловитой сухости – однотонное тёмно-синее платье без рукавов и такого же цвета пиджак, который она к выходу брата успела снять.
Отец тоже немного изменился, чуть постарел, чуть полысел, чуть потолстел, что Аркадия совсем не поразило. Его круглое лицо как всегда было серьёзным, а морщинистый лоб только усиливал это впечатление, светло-карие глаза смотрели жёстко и прямолинейно несмотря на то, что маленькие морщинки в углах предавали взгляду некоторую лукавость. Нос Геннадия Аркадьевича с годами становился только толще и покрывался мелкими щербинками, уголки губ давно начали уплывать вниз, органично дополняя тем самым обвисающий подбородок. Одет он был в стандартный однобортный костюм без галстука, чья помятость от долгого сидения в кресле стала особенно заметна, когда тот склонился над столиком в прихожей, чтобы что-то с него взять. Повернувшись и увидев сына, Геннадий Аркадьевич так по-отечески радушно улыбнулся, что парень разволновался ещё более.
– Здравствуй, путешественник ты наш. Прямо возмужал…
– И это за полгода? – тут же оборвал его Аркадий, а тот заулыбался ещё слаще.
– …и это за полгода. – Они пожали друг другу руки.
Света растерянно стояла с туфлей в руке, поскольку брат прошёл мимо неё, но вскоре они слегка приобнялись.
– Зря смеёшься, ты действительно сильно изменился, – сказала она, всё ещё придерживая его за плечи и разглядывая как занятный предмет.
– Ты тоже в этом смысле на месте не сидела.
– Надеюсь, в лучшую сторону.
– Надейся, – протянул Аркадий. Все натянуто усмехнулись, поскольку шутка вообще-то являлась для девушки унизительной.
Предполагается, что совместные семейные трапезы сближают людей. Так случилось и на этот раз, однако оно оказалось не тем сближением, которое расставляет точки над «i» и позволяет родственникам ощутить, что, пусть у каждого из них многое имеется в жизни, но присутствующие здесь и происходящее сейчас – самое важное в ней. Аркадий долго, нудно и сбивчиво рассказывал Оксане о Париже, в котором та не раз бывала, в том числе с ним, и могла поведать больше него, но сейчас зачем-то расспрашивала об этом городе, а Геннадий Аркадьевич со Светой никак не могли вернуться с работы, договаривали, проговаривали, соглашались, спорили, приходили к одним выводам, оставляли их, брались за другие, тоже оставляли и не в состоянии были остановиться. Видно, что обоим их спор нравится до чёртиков, привлекал сам процесс вне зависимости от результата, хотя виновницей такого положения дел в основном являлась Света. Сомнений, что отец способен принимать окончательные решения, ни у кого не возникало, поскольку он их уже не раз принимал, а в данный момент просто заигрывал с дочерью, будто чему-то обучая, чем обольщал её самолюбие.
