– Охрана у него чья? – спросил Корнеев.
– Половина – самого Базылева, остальных предоставляет его питерский компаньон. Тот самый, в чьем доме Базылев встречается с сыном.
Корнеев перебирал в уме возможные варианты покушения. Например, здесь, на трассе, колонну можно остановить и расстрелять из гранатометов. Неплохо? Плохо, конечно. Слишком много привлекается людей, много стрельбы и шума и много жертв.
Особняки. Высокие заборы. Ворота открываются загодя, колонна из трех машин без остановок вкатывается в просторный двор и скрывается за особняком. Ворота закрываются.
– Все понятно, – сказал Корнеев. – Питер действительно отпадает.
Христич кивнул одному из присутствующих – продолжай.
– С подходами к московскому офису Базылева ситуация такая же, как с тем домом в Петербурге. Это отдельно стоящий особняк, обнесенный забором. Базылева доставляют к самому крыльцу.
На экране появился план прилегающей к особняку территории.
– Размещение стрелка возможно только в двух точках: здесь и здесь, – показал докладчик. – И в обоих случаях сектор обстрела невыигрышный.
В подтверждение своих слов он продемонстрировал сделанные с названных точек снимки. До Базылева оттуда не добраться. Если машина подходит к самому крыльцу, Базылев лишь на мгновение мелькнет и тут же скроется за дверью, к тому же даже это мгновение он будет виден не полностью, его прикрывает машина.
– Теперь о том, где Базылев живет. Третий этаж кирпичного дома, расселенная коммуналка, пять комнат.
План дома. Крестиком отмечен подъезд, в котором живет Базылев. Неудобное место, определил для себя Корнеев. Внутренний двор, и даже когда минуешь арку, попадаешь не на проспект, а в еще один двор-«колодец», и уже только затем – проспект. Если в охране у Базылева не дураки, то достаточно одному из охранников встать под аркой, и путь к отступлению для покушающегося перекрыт.
– Где размещается охрана, когда Базылев выходит из машины? – осведомился Корнеев.
– Один заходит в подъезд, проверяет обстановку, второй все время рядом с шефом, а третий стоит вот здесь…
Как раз возле арки. Корнеев поскучнел.
На экране телевизора появилось изображение двора, того самого. Панорама, затем отдельные детали. Пространство небольшое, пятачок, зажатый с четырех сторон стенами домов. Подъезд, обшарпанная дверь. Рядом, слева от входа, – небольшая пристройка, в ней тоже дверь.
– Что там? – показал рукой Корнеев.
– Что-то вроде кладовки, дворник хранит старые метлы. Дверь всегда заперта.
– Этот вход единственный?
– Да.
Оператор тем временем миновал дверной проем. Съемки, похоже, проводились скрытой камерой – изображение прыгало. Старая лестница, лифт. Нигде нет ни ниш, ни сквозных коридоров.
– Он обычно поднимается пешком по лестнице. Охранник стоит на площадке между третьим и четвертым этажами.
– Ему оттуда виден Базылев?
– Да. И второй охранник – рядом с шефом.
– Я помню.
– Это самое хорошее место, – подал голос Христич.
– Неужели? – удивился Корнеев.
– Ну конечно. Один из охранников находится наверху, почти четвертый этаж как-никак, еще один – на улице, у машин. Рядом с Базылевым, таким образом, только один охранник. Ты укроешься в лифте, и, когда они войдут в подъезд…
– Да не укроюсь я в лифте! – с внезапным раздражением произнес Корнеев. – Этот, который первым идет, наверняка проверяет лифт!
– Проверяет, – подтвердил один из присутствующих.
Христич нахмурился, но ничего не сказал Корнееву, лишь буркнул:
