Расстреляны в Новороссийске - страница 7

Через несколько лет после войны вернулась в Новороссийск Антонина Андреевна Каткова – вернулась, оставив хорошую работу в другом городе. «Понимаете, я же домой ехала».

Дом… Его не было. Были руины да колодец, из которого черпали воду ребята, поливая свой сад. Он и теперь стоит, этот колодец, только дом возле него совсем другой – общежитие.

Но все-таки не только стены соединяли этих людей.

Они стали искать друг друга, писать в другие города. Каткова и Жук, добровольно ставшие организаторами этой переписки, посылали в конвертах снимки: узнаете себя? В ответ приходили горячие письма потрясенных людей, почувствовавших, что снова обрели семью.

– Да, мы ведь были как братья, как сестры друг другу. Хоть и бабушки давно, а друг для друга все равно девочки, – грустно улыбается Антонина Андреевна. – В гости ездим…

Несколько лет назад в Новороссийске собрались тридцать пять человек, которым детдом тридцатых годов действительно дал путевку в жизнь. Сами, без официальной помощи, бывшие воспитанники съехались и пришли, снова побывали на месте бывшего детдома. Прохожие недоумевали, глядя, как эти немолодые люди, смахивая слезы, кладут цветы у колодца.

Нина Ивановна Прохорова считает, что обязательно должен наступить день, когда все вместе они принесут цветы и председателю Катеневу. Человеку, которого никому не под силу оказалось сделать врагом. И стычка в фойе, с которой мы начали этот рассказ, не могла не произойти.

– Хоть и кажется, что это что-то несерьезное, детское, – говорит Нина Ивановна, – но для нас это навсегда осталось серьезным.

Новороссийский рабочий, 09.07.1989

Рассказывает сын уничтоженного в годы сталинских репрессий председателя городского совета

Автор: Геннадий Куров

Очевидцы рассказывали: когда в Ростове-на-Дону Петру Андреевичу Катеневу зачитали обвинение, он, перенесший пытки, но так и не признавший клевету правдой, нашел в себе силы улыбнуться:

– Это фантазии… Я не признаю их.

Председатель Новороссийского горсовета обвинялся в том, что он поддерживал связь с заграницей и готовил сдачу города интервентам…

Он не сознался. Не подписал заготовленную следователями ложь. Не назвал имен «сообщников».

Такого не прощали. И оборвались жизни 37-летнего П.А.Катенева и 40-летнего И. Г. Баннаяна.

Клеймо сына «врага народа» с Катенева-младшего, Евгения Петровича, смыл ХХ съезд партии, сказавший правду о судьбе жертв произвола. Сегодня Евгений Петрович – гость нашей редакции. Ему 65 лет, живет и работает в Ессентуках. Ветеран труда. Ветеран войны. Кандидат технических наук, изобретатель. Подрастают уже его внуки…

– Я решил приехать сразу же после звонка из Новороссийска, – говорит Евгений Петрович. – Ведь столько лет при словах о репрессиях тридцать седьмого года собеседники как-то терялись, и хотя мой отец, его соратники давно реабилитированы, как вы убедились, трудно найти где-либо упоминание о них. Сегодня настало время уничтожить белые пятна в прошлом. Они, эти пятна, устраивали тех, кто хотел бы похоронить память о своих грязных делишках. А заодно пытались приучить людей к мысли, что история легко переписывается.

Исполняя свой долг и просьбу редакции газеты «Новороссийский рабочий», я расскажу то, что знаю и помню об отце и о Баннаяне.

Родился Петр Андреевич в 1900 году на хуторе Северин (ныне это Тбилисский район). Мать его рано умерла. Остались мой дед Андрей, Петр, его брат Павел и сестра Леля. Семья была из обедневших казаков, поэтому революцию Катеневы встретили с радостью – она давала надежду на перемены. Дед Андрей был неграмотным, но дети его читать и писать научились, так что в политике им было разобраться легче. Так что, когда начался казачий контрреволюционный мятеж, вся семья без колебаний присоединилась к красным.