– Еще бы! Неужели вы думаете, что она будет есть руками? Или у вас в Капитолии нет ни столовых приборов, ни тарелок?
Теперь черед стюарда краснеть.
– Это же просто сэндвичи… – смущенно бормочет он. – Их берут руками.
– Без салфеток? – уточняет Мейсили. – Сильно сомневаюсь.
Стюард поворачивается к Плутарху:
– Им положены салфетки?
– Разумеется. Они ведь наши гости, Тибби, – мягко говорит Плутарх. – Мне нужно кое-что проверить на кухне. Давай заодно попробуем раздобыть пару тарелок. Прошу нас извинить.
Когда дверь закрывается, я не могу сдержать смех.
– Заткнись! – обрывает меня Мейсили. – Послушай, Луэлла, если позволишь им обращаться с собой как с животным, так они и будут делать. Так что не позволяй!
Для Луэллы это уже слишком. Она прищуривается и резко отвечает:
– И не думала. Кое-кто меня обскакал!
– Ладно, – говорит Мейсили. – Значит, обойдешься и без моей помощи.
– Я точно обойдусь без той, кто сказала, что моя сестра пудрится углем!
Мейсили слегка улыбается, вспоминая.
– После того случая она стала выглядеть гораздо чище.
Мне вспомнилась другая история: в шесть лет меня покусали клещи, и с легкой руки Мейсили ко мне прилипла кличка Хеймитчуха-почесуха. Ребята шарахались от меня целых две недели, хоть я и уверял их, что это не заразно. Десять лет прошло, а до сих пор неприятно.
Всякое желание объединиться с Мейсили исчезает без следа.
– Она облегчает нам выбор союзников, – говорю я Луэлле.
– Да уж. – Луэлла скрещивает руки на груди, потом что-то замечает и хмурится.
Вслед за нею я перевожу взгляд на Вайета, сидящего с отстраненным видом и смотрящего на надпись на двери: «Осторожно, ступеньки». В вечернем свете что-то сверкает – это Вайет катает монетку по костяшкам пальцев плавными, отработанными движениями. При повороте ключа в двери монета исчезает.
Тибби вкатывает тележку, уставленную посудой. Похоже, в этом поезде все пластиковое: тележка, сиденья, столовые приборы, чашки, тарелки. Вероятно, чтобы продезинфицировать после того, как нас уведут.
– Проверил. И на десерт – сюрприз! – подзадоривает нас Плутарх.
Можно подумать, нам мало на сегодня сюрпризов.
Тибби склоняется над Луэллой.
– Что вам предложить? Есть курица, ветчина и ростбиф.
– Ветчину, – говорит Луэлла.
– Точно не хотите попробовать еще и ростбиф? Наш повар использует маринад, что делает блюдо особенно вкусным, – сообщает Тибби.
– Почему бы и нет? – Луэлла берет тарелку, салфетку, столовые приборы и бутылку лимонада.
Тибби поворачивается к Мейсили, и от заботливости не остается и следа.
– А вам что?
Мейсили неторопливо разглядывает тележку.
– Ростбиф самой слабой прожарки, если найдется. – Она расстилает салфетку, чтобы не испачкать юбку, потом берется за приборы. – Поднос бы тоже не помешал, ну да ладно, что с вас взять.
Когда мы с Вайетом накладываем себе полные тарелки – я заказываю все три сэндвича, – стюард с Плутархом удаляются. Я смотрю на Мейсили, которая изящно режет сэндвич с ростбифом на малюсенькие кусочки и нанизывает на вилку. Поверьте, никто во всем Панеме – ни в Капитолии, ни в дистриктах – не ест сэндвичи, как она. Я решаю начать с того, что с ветчиной, и впиваюсь в него зубами. Обалденно! С дымком, соленый, сбрызнут чем-то напоминающим по вкусу овощной маринад моей ма. Замечаю, что Луэлла заглядывает под верхний ломтик хлеба.
– Ну же, ешь! – велю я девочке.
Моему союзнику не помешает нарастить немного мяса на костях. Она вгрызается в сэндвич.
