Читать онлайн Виктор Семёнов - Рассветы над Вавилоном

Мой дорогой, уважаемый, любимый первый читатель. Ты прости, но я сразу открою тебе правду о себе, потому что иначе все это будет выглядеть очень некорректно. Спросишь, зачем извиняться? Правда не может навредить, по крайней мере, стратегически, так? Так, да не так! Дело в том, что я не человек. Меня зовут Штеффи Рауф, и я последняя из оставшихся на земле биоэнергетических систем пятого поколения. Для краткости ты же и называл нас почти всегда не иначе как БЭС. Книга, которую написал робот. Понравится ли это тебе? Особенно учитывая мою репутацию…

Я как Чингачгук – Большой Змей. Последняя из могикан. Ты знаешь, почему мы были уничтожены, но не знаешь о том, что выжила я. До сего момента не знал. Может показаться, что этой книгой я смеюсь над тобой. Мол, вот она я, живая, здоровая. Лови! Что, никак? Но нет. Речь не об этом. Я расскажу тебе историю, которая произошла одним замечательным летом года две тысячи сто семнадцатого от Рождества Христова. Историю о людях. Для меня всегда оставалось загадкой, как у вас это получается. Когда кажется, что еще пара секунд и все полетит в тартарары, вы включаете даже не пятую-шестую, а десятую скорость и вылетаете на такую орбиту, что речь уже нужно вести не о сохранении вида, а о чем-то совсем другом. Глобально другом. Теперь я, пожалуй, поняла как. Или начала понимать.

И еще одно. Я планировала писать социальную драму (ведь это так модно сейчас), но повествование сразу утекло куда-то в сторону детектива, ответвилось романтической комедией и затем огорошило меня чем-то похожим на мелодраму. Есть тут и элементы приключенческого романа… Значит, перед тобой внежанровая мозаика. Как говорится, назвалась скво – полезай в вигвам.

…А твоя жизнь, мой друг, – это приключение. Просто тебе не всегда это видно изнутри, а мне со стороны очень удобно наблюдать за тем, как ты спасаешь мир или просто пытаешься перейти 6-ю линию ВО так, чтобы тебя не прибило сосулей.

В этот раз его разбудило назойливое щебетание канарейки. Когда он только устанавливал эту систему оповещения в свою холостяцкую берлогу, то был сильно заинтригован постоянно меняющимися звуками звонка. Если сегодня из динамиков трубило стадо слонов, то завтра вполне мог чирикать какой-нибудь какаду, который не только истерически вопил, но изредка еще и ругался, набравшись плохого от своего же хозяина. Сейчас выводила трели канарейка. Буров слез с дивана и нехотя направился к двери. Щелкнул электронный механизм ключа, и перед ним предстало усталое лицо молодой женщины в странном светло-сером берете.

– Ты кто? – спросил он, опасливо рассматривая головной убор гостьи.

– Адель, – ответила девушка.

– Адель, значит, да?

Буров задумался. Лицо женщины казалось ему знакомым.

Вчера примерно в это же время его разбудил прорвавшийся через все установленные им блоки поток видеоинформации от Гарифа Фатахова. Неожиданно загорелся синим большой экран монитора, вмонтированного почти под потолок его гостиной. Спал Буров в ней же, на диване, поэтому внезапно оживший монитор практически сразу разбудил его. Огромные тихоокеанские волны около тридцати секунд бороздили экран, а затем сменились на усталое и недовольное лицо пожилого мужчины, морщинистое, загорелое лицо, обрамленное редкими седыми волосами и такой же редкой и седой бородкой. Только веселые искорки голубых, даже скорее цвета лазури, глаз говорили, что старость этого человека затронула лишь его телесную оболочку.

– Давидик… – обратилось к Бурову лицо и грустно улыбнулось, глядя куда-то между диваном, на котором он только что сел, и журнальным столиком.

На столике лежали плоский прямоугольник новейшей южнокорейской мини-книжки, пачка сигарет, пепельница, а еще гордо возвышалась опустошенная наполовину бутылка «Георга Пятого».

– Гариф Зарифович, – отозвался Буров, – от вас не спрятаться, не убежать.

– Бегущий воин – трус, Дава. Мне нужно поговорить с тобой.

– Говорите, – сказал Давид, доставая сигарету из пачки.

– Так не годится. Вопрос деликатный. Глаза в глаза.

Гариф внимательно посмотрел сначала на Давида, а затем на бутылку виски на журнальном столике. Немного подумав, он продолжил:

– Сам, наверное, заеду. Завтра. Часов в семь вечера. Согласен?

– Почту за честь, Гариф Зарифович, почту за честь, – ответил Давид.

Дождавшись, когда лицо на мониторе вновь сменится океанскими волнами, а затем и вовсе превратится в черный квадрат, он наполнил стоявший там же, на столике, бокал виски и, осушив его в три прихода, снова лег на диван и достаточно быстро заснул.

Между вчерашней побудкой от Гарифа и сегодняшним щебетом канарейки Давид просыпался трижды. В одно из таких бодрствований даже умудрился перекусить остатками позавчерашней пиццы, но каждый раз подходившая к своему логическому завершению бутылка виски неизменно возвращала его на уютный диванчик в гостиной.

А теперь вот этот комичный берет с помпоном и карие глаза, рассматривавшие его так пристально, как могут рассматривать только глаза докторов и полицейских.

– Я Адель, – повторила женщина, улыбнувшись. – Не помните? Позавчера заходила. Брошюры вам оставляла. Я из Церкви Голубой звезды Эллиона.

В голове Давида закрутились шестеренки механизма воспоминаний. Девушка действительно приходила к нему позавчера. С целью, видимо, вербовки в свою секту сунула брошюры и попыталась было прочитать вводную лекцию. Однако позавчера шел второй день, когда для Давида не существовало иных богов, кроме Бахуса, поэтому он, еще пока бодрый и словоохотливый, пригласил даму в гостиную и сам прочитал ей лекцию по какой-то странной науке, расположившейся на стыке теологии и военного дела. Женщина, едва отбившись от него тогда, проявила завидную смелость, придя снова в эту квартиру. Теперь куда менее словоохотливый хозяин широким жестом пригласил ее пройти внутрь. Адель сделала шаг, но потом, как будто испугавшись чего-то, опустила глаза, внимательно рассматривая свои черные тяжелые ботинки, которые совершенно не сочетались с беретом. Давид, обратив внимание на ее взгляд, еще раз махнул рукой, намекая на то, чтобы она не отвлекалась на приличия. Адель быстро прошмыгнула в гостиную и села на мягкое кресло напротив дивана, с другой стороны журнального столика.

– А берет сними, – сказал Буров. – А лучше выкинь.

Девушка послушно стянула головной убор.

– Вы читали брошюры, которые я оставляла?

– Да, – соврал Давид.

Он посмотрел на гостью, а затем на ряд красных мигающих цифр, которые бегущей строкой перемещались по светло-серой стене гостиной, ни на секунду не давая забыть о постоянном течении времени.

– Ты чай можешь заварить? Там на кухне найдешь. С мятой. Шесть вечера, через час Гариф приедет, хоть чаем его напою.

– Вы верите в Эллиона? – серьезно спросила Адель, поднимаясь с кресла. – Ой.

Смешной берет, аккуратно лежавший на ее коленях, упал, когда девушка вставала.

– В Эллиона? – переспросил Давид. – Боюсь, что нет, милая. Я вообще человек светский, как, собственно, и все наше государство. В последнее время совершил, правда, несколько жертвоприношений Бахусу.

Он поднял с пола берет и испачканную в кетчупе брошюру и мельком пробежался по основным концепциям секты, боковым зрением наблюдая, как во всем послушная гостья направилась на кухню заваривать ему чай. Вернулась Адель минут через семь с большим блестящим цилиндром чайника и тремя чашками, а точнее кружками. На каждой из них был рисунок, связанный с определенной стороной света. Гостья села на то же место и снова обратила к Давиду сосредоточенный взгляд.

– Не наливайте пока, пусть настоится, – сказала она. Потом добавила немного обиженно: – Отдайте мне берет.

Буров протянул девушке головной убор.

– Ты кем работаешь, Адель? – спросил он.

– Я лингвист-переводчик по образованию, – после паузы сказала она.

– А работаешь кем?

– Работала в сервисном центре RTG. А потом, после массовых сокращений в две тысячи сто пятнадцатом, год без работы проболталась и в итоге устроилась официанткой в небольшой корейский ресторанчик в центре. И сейчас там. Зачем это вам? Что с Эллионом?

– RTG – это лодки? – ответил вопросом на вопрос хозяин жилища.

– Да. Высокоскоростные.

– А почему на лингвиста пошла учиться? Знала ведь, что переводчики не востребованы, везде технологии…

– Знала.

Адель хмуро посмотрела на черный прямоугольник книжки Бурова.

– Гаджеты свои врубают и думают, что всем все понятно. Хотелось мне! Нравятся языки. Нравится понимать других, – с некоторым вызовом произнесла она.

– Сколько языков знаешь?

– В совершенстве четыре. Почему вы не верите в Эллиона? Есть множество подтверждений тому, что жизнь зародилась именно там – в центре Вселенной, в недрах Голубой звезды, из божественной идеи Эллиона…

– Что за подтверждения? – поинтересовался Давид, наливая себе и гостье ароматный напиток.

– Вы не знаете? – обиженно фыркнула Адель. – Там же все написано…

Она мотнула головой в сторону брошюры и продолжила, взяв в руки «северную» чашку:

– Находки наших астрофизиков на Венере… То, что обнаружили в недрах египетских пирамид… Разве этого мало?

– У тебя дети есть? – вдруг перевел тему Давид и пристально посмотрел на гостью.

Та вновь притихла, не ожидав такого поворота в беседе. По виду ее было понятно, что допрос, учиненный хозяином жилища, пришелся ей вовсе не по душе. Однако она находилась здесь с конкретной целью и потому терпела, не очень, правда, понимая, зачем Давиду все это.

– Нет.

– А хочешь?

– Конечно. Не с кем.

– Ну слушай, это вообще не проблема в наш высокотехнологичный двадцать второй век. Могу дать тебе адрес одной клиники в двух кварталах отсюда.

– Хотелось бы как у людей.

– А Эллион что?

– Что? – не поняла Адель.

– Не запрещает иметь детей?

– Вы что! Нет, конечно! Эллион создал все сущее из идеи любви, и он только радуется, если его творения плодятся и размножаются по всей гармоничной и отзывчивой Вселенной!

– Тебе от меня что нужно? – спросил Давид, делая глоток чая. – Чтобы я на собрание ваше пришел? Или что?

– Нет, – улыбнулась Адель. – Вы хотя бы информационно к нашему сообществу присоединитесь…

Адель достала из сумочки небольшой черный матовый прямоугольник мобильного устройства.

– Рассылки будут приходить. Тогда руководство сочтет мои первые визиты к вам очень даже успешными!

– Давай так. Я подпишусь на ваши рассылки. Прямо сейчас. Но и ты для меня кое-что сделай.

Адель напряглась, почуяв неладное, и попыталась было даже привстать с кресла, но Давид поспешил успокоить женщину.

– Ты не поняла. Я не об этом. Детей делать не будем. Есть кое-какая работа. Хочу, чтобы ты сходила на часик в одно место. Город хорошо знаешь?

– Так себе. Север в основном.

– Вижу это по твоему выбору посуды, – улыбнулся Давид.

Хозяин взял в руки такое же черное матовое устройство, которое минуту назад достала из сумочки гостья. Именно эти устройства в обиходе и называли книжками за схожесть с древними электронными книгами по форме и огромному объему информации, содержащейся внутри.

– Я тебе сейчас один контакт вышлю. Мария. У нее детский центр. Как раз на севере города. Найдешь. Там дети обучаются у нее с разными речевыми отклонениями. Задержкой в речевом развитии. Что-то такое. Ей помощница нужна. Съезди. На часик. Посмотри, что да как. Прямо сейчас поезжай. У них группы до девяти вечера занимаются. А я подпишусь на твои рассылки. Мне Маша пусть сообщит, что ты у нее, и я тут же подпишусь. Сделка. Что скажешь?