– Что, тягловых лошадок пожалел? – издевательски расхохотался тысяцкий ослямов. – Ты мне лапшичку по ушам кончай развешивать! Нашёл простофилю, ха-ха! – ехидно отсмеявшись, Кюбарт продолжил: – Теперь серьёзно: я вас услышал. Полагаю, вы меня тоже?
– Само собой, премногоуважаемый…
– Вот и отлично! – не дав договорить Тихомиру, Кюбарт довольно крякнул. – Тогда, для начала, соберите к концу лета ещё один бочонок со златом. На этот раз для меня. И не зыркайте так: дыру прожжёте! Я ведь примерно знаю, сколько вы себе присвоили; лишняя бадья золота не сильно истощит вашу сокровищницу! Ну что, договорились?
– Договорились, разлюбезный Кюбарт, – слово снова взяла Лютега. – Ты получишь, что хочешь. При условии, что казна останется при нас.
– Хорошо, – тучный шалмах удовлетворённо кивнул и развернулся к выходу из трапезной. – Тогда я пошлёпал. Надобно в тиши пошуршать извилинами, как сие обстряпать пред Геркантом и Эдизом так, чтобы они поверили в утрату сокровищ и при этом наши кочаны с плеч не слетели.
– Свали всё на Орёлград, – раздался вдруг слева от грузного воителя скрипучий женский голос. Урсула неожиданно, как она любила и умела, материализовалась прямо из воздуха. – Скажи, они выкрали ценные цацки. И за енто мы пернатых соседей вскорости обязательно покараем.
– Думаешь, император поверит?.. – замерший у двери Кюбарт со страхом и сомнением покосился на возникшую из ниоткуда ведьму. Боялся он её до коликов в заднице. Ибо прекрасно ведал, на что способна бывшая придворная колдунья императора Эдиза.
– Поверит. Если я подтвержу!
– А ты подтвердишь, о Великая?..
– Ещё бы! А теперь топай, топай! – Урсула властно махнула рукой, отпуская высокородного аскера. – Покумекай только получше, краснобай, как ента поубедительнее на бумаге наваять! И учти, от твоего красноречия зависит твоя же жизнь! Всё, ступай!
– Понял!.. – смешно засуетившийся Кюбарт, с которого мигом слетела вся спесь, тут же хлопнул дверью, пред этим торопливо бросив на выходе: – Будет сделано в лучшем виде!..
Урсула проводила пренебрежительным взглядом убежавшего шалмаха, а затем обернулась и хитро покосилась на слегка приунывших Тихомира с Лютегой.
– Ну чего, пташки мои, пригорюнились? Не нойте только и рожи кислые не корчите; ясное дело, ни шиша тысячник не получит. Окромя мешка с опилками, ха-ха! Внушу ему, что ента и есть его бочка злата, делов-то!
– Это хорошо, – Тихомир обеспокоенно достал из-за пояса свой увесистый кошель, ловко выудил из него золотую монету, после чего с подозрением попробовал её на зуб. Удостоверившись по прикусу, что ценный кругляшок на опилки совсем не похож, нынешний глава Тайной Канцелярии с облегчением вздохнул, повесил пухлую мошну на место, а затем смурно зыркнул на иберийскую ведьму и пропищал: – Но дозволь поинтересоваться: и давно ты, уважаемая, присутствуешь незримо при разговоре? Всё никак не могу приспособиться…
– Достаточно! – насмешливо фыркнула Урсула, проходя к столу и усаживаясь напротив главного советника Лютеги. – Ента всё, что тебя интересует?
– Конечно, нет, – Тихомир нервно облизнул пересохшие губы. – Что за тема с Орёлградом?..
– Действительно! – Урсула в своём стиле сначала загоготала, потом завыла, а после и всплакнула. Что, впрочем, не произвело особого впечатления ни на кого из присутствующих. К столь резким перепадам настроения жрицы Ахримана её ближайшие сподвижники давно уже привыкли. – Что за тема у нас с пернатиками, ась? Не подскажешь, милая? – черноволосая ведьма пронзительно уставилась на Лютегу.
