− Отчего же, берут. Но не всегда и не всякие… Так вот. Примерно тридцать лет назад, можно сказать, от полного отчаяния, организация привлекла специалистов по древним культам и магиям. Логика была простая: если не действуют традиционные методы борьбы, надо искать нетрадиционные. И знаете, все так и вышло. Выяснилось… м-м, опытным путем… что против инопланетян довольно эффективно работает колдовство черных вудуистов. Мы взяли на вооружение эту магию, и наконец-то в борьбе наступил перелом. Правда, со временем пришельцы в какой-то мере научились обороняться, но, во всяком случае, ситуация изменилась. Раньше-то мы вообще, можно сказать, с вилами на паровоз…
В общем, если бы вы с помощью Бормоталова проникли в нашу резиденцию, вы бы действительно обнаружили, что мы активно практикуем вуду. Конечно, с абсолютно другими целями по сравнению с версией Бормоталова, но ведь практикуем… На это, собственно, и расчет. Предположим, вы делаете сенсационный материал, разоблачаете заговор вудуистов и так далее. Для нас это провал. Мы скомпрометированы и становимся мишенью для властей, силовых структур, наконец, общественного мнения. Кому и что мы сможем доказать, учитывая ситуацию? Благородные вудуисты сражаются с коварными инопланетянами? Ведь бред же…
− Бред, − охотно согласился я.
− Вот видите… В сущности, борьба с пришельцами накануне решающих событий будет парализована. Вот чего добивается Бормоталов. С его стороны сделан совершенно великолепный ход… Разумеется, этого допустить нельзя. Мы все земляне, и вы не имеете права быть слепым орудием нашего общего врага.
− Полегче! − осадил я собеседника. − Меньше пафоса… И вообще, теперь скажу я. Слушал я вас долго, внимательно − и что? Уж не думаете ли вы, что я вам верю? Инопланетная экспансия, надо же… Проще предположить, что некий пациент Бормоталова, обиженный на врача, хочет ему напакостить и плетет всякие небылицы. Угадал?
Олег Вадимович засмеялся.
− Не угадали, − сказал он. − Во-первых, никакой пациент не раскопает номер телефона, по которому я звоню. Вы же его засекретили, ни в одной базе данных он не значится. Во-вторых, откуда пациенту знать, что его врач-мучитель побывал у вас, и, главное, о чем рассказывал? А в-третьих, я и не жду, что одним телефонным разговором сумею вас убедить. По телефону такие вопросы не решаются. Я уполномочен предложить вам встречу. Это будет встреча со статусным членом «Защиты». Он подробнее объяснит ситуацию и ответит на любые вопросы.
− Ну, зачем же так напрягаться…
− Зря шутите, Григорий Александрович. Мы хотим, чтобы вы стали нашим союзником. Вы можете серьезно помочь общему делу.
− Да неужто? Вы меня заинтриговали в корень. И каким образом, если не секрет?
− Это и будет главной темой встречи с нашим представителем.
− Я, кажется, догадываюсь, о ком идет речь. Не Колбасьев ли часом имеется в виду?
Олег Вадимович помолчал.
− Вы проницательны, − наконец произнес он. − Речь именно о Колбасьеве.
− Кандидатура отклоняется, − сказал я. − Мы уже встречались, и вел он себя при этом самым похабным образом. Я не буду с ним разговаривать.
─ Я знаю об этом инциденте. Сожалею. Наш коллега был неправ. Но дело в том, что Колбасьев ─ один из руководителей региональной «Защиты» и основной переговорщик в подобных случаях…
─ Не агитируйте. Я буду говорить с вашим главным лицом. Или не буду говорить вовсе. Точка.
