Понятно, что Гриша сообщил об этом редактору. Тот позвонил начальнику городского управления милиции, а полковник поручил заняться этим делом мне, в ту пору капитану-оперативнику. Так мы с Григорием встретились и познакомились.
Нельзя сказать, что он был уж так сильно перепуган. Как я потом не раз убеждался, он вообще не из пугливых. Однако был напряжен − да и кто в такой ситуации не напрягся бы? Но вот что меня поразило: журналист, которому нет и тридцати, был абсолютно седым. Как будто ему на голову опрокинули чан с белой краской, а промыть волосы не удосужились. Во всем прочем (лицо без морщин, сверкающая улыбка, здоровый румянец, энергичные правильные черты и цепкий взгляд с хитринкой) парень вполне соответствовал возрасту. Вообще, седина ему шла, и был он, пожалуй, красив неброской мужской красотой.
− Не обращайте внимания, − сказал Гриша, заметив мое удивление. − Это не от переживаний. Это у меня физическая и нервная конституция такая. В шестнадцать лет поседел в одночасье.
− А я уж подумал, что это звонок мафии на вас так подействовал, − неуклюже сострил я, присаживаясь.
− Может, лучше на «ты»? Это я с виду такой преклонный, − он пригладил шевелюру, − но душой очень даже молод…
− Годится…
На «ты» беседовалось проще. Я объяснил Григорию, что сильно переживать не стоит: хотели бы действительно убить или искалечить − сделали без всяких предварительных звонков. Целью звонившего было явно другое: напугать. «У нас журналистов не убивают», − веско сказал я (и ведь не соврал: убивать их начали года через три-четыре…). Однако не расслабляться! В темное время суток из дома не выходить! Безлюдных мест избегать! Завести овчарку! И так далее! И тому подобное! И поменьше проявлять здоровое журналистское любопытство!!
По-моему, воспитательная беседа удалась. Во всяком случае, месяца два Гриша пробавлялся репортажами с культурно-массовых мероприятий, очерками о передовиках производства да отчетами с партийно-комсомольских пленумов. В оперативно-розыскной круговерти я уже начал про него забывать, как вдруг журналист Кириллов выдал еще одну сенсацию − большой материал о подростковых бандах, которые терроризировали Краснозаводской район Нижневолжска. Конкретный такой материал с именами, фактами, статистикой…
Я позвонил ему сам.
− Тебе что, жить надоело? − спросил я с большевистской прямотой.
− Ты же сам говорил, что у нас журналистов не убивают, − бодро сказал он.
− Так с тебя и начнут! − заорал я. − Ты кого зацепил? Это же кодла малолеток, банда несовершеннолетних! (Таких слов, как «отморозки» и «беспредельщики», тогда еще не знали). У них же немотивированная жестокость! Сила уже есть, а мозгов ни на грош! Дадут по голове и не задумаются. Лучше бы ты взрослой оргпреступностью занялся. Те, по крайней мере, десять раз прикинут, прежде чем с газетчиком связываться…
Он всполошился и принялся меня утешать. (Он! Меня!)
− Да брось ты, Игорь, не переживай. Лучше подумай, сколько я вам усилий сэкономил, сколько всего накопал… Создадите группу, проверите факты и вырубите эту бандитскую поросль к чертовой матери! И вообще, не посидеть ли нам нынче в «Нептуне»? У меня там бармен знакомый. Пива попьем, поговорим…
Я шел на встречу, до глубины души потрясенный его наивностью. Неужели он в самом деле думал, что если бы не эта публикация, мы бы так и не узнали, что в Краснозаводском районе творится неладное? Или он полагал, что у милиции, как у Шивы, сто рук, и она до чего-то не дотягивается исключительно из-за лени?
