Ева стояла передо мной, расстегивая пуговицы, а я не мог оторвать от нее взгляд. Она сняла рубашку, оголив полностью верхнюю часть своего тела, надела майку и уставилась на меня с озадаченным взглядом.
– Что-то не так? – спросила она.
– Да нет. Все в порядке. Думаю, как переночевать здесь, – сказал я первое, что пришло в голову. – Сколько тебе лет? – спросил я ее.
– Тринадцать, – ответила Ева.
– Я думал меньше. А мне пятнадцать.
– А тебе курить не рано? – спросила она меня, наблюдая за тем, как я зажигал сигарету.
– Конечно, рано. Но кроме тебя меня все равно никто не видит.
– Что же будет, если увидят?
– А то ты не знаешь? – произнес я, выдыхая дым. – Все бывает в первый раз, но у меня уже слишком часто это впервые. Вчера впервые закурил, сегодня впервые сделал искусственное дыхание, а этой ночью впервые придется спать под открытым небом, – продолжил я.
– Я сегодня впервые увидела бабочек вживую и костер, – робко сказала Ева, глядя на пламя.
– Ты впервые в лесу?
– Ну да. Здесь все такое зеленое, столько свободного пространства.
– Вот благодаря тебе, мы и потерялись, – сказал я, осознавая, на кого наткнулся.
Она была страннее, чем я раньше думал. Но, возможно, она не была в этом виновата. Я подкинул еще веток в костер и прилег на еще теплый валун, который располагался по соседству. Мои глаза смотрели на темнеющее небо, на котором появлялось больше звезд. Мое тело изнывало от усталости, я расслабился впервые за последнее время и уснул.
Пока я спал, Ева бодрствовала, наблюдая за огнем. Она даже успела найти еще веток до того, как совсем стемнело. И еще через какое-то время стало совсем холодно, и лес вокруг нас ожил. Многие животные, которые днем обычно спали, начали свою ночную жизнь. Где-то послышалось уханье совы и другие шорохи.
Проснулся я от того, что замерз. Я уже не лежал на спине, раскинув конечности, а свернулся на боку калачиком. Проспал мало, и спать все еще очень хотелось, глаза еле открылись. Я поднялся, ощущая силу притяжения собственного тела. Ева в тот момент сидела у костра неподвижно, прижав к себе ноги. На ее голове был капюшон, за которым не было видно лица. А я поспешил одеться. Потом закурил еще раз, наслаждаясь красотой звездного неба.
Я еще раз убедился в том, что в городе небо не было таким красивым. Оно еще и отражалось в воде, да так, словно продолжалось в реке. Волн не было, только тихая гладь, в которой костер тоже был виден.
– Так захотел курить, что проснулся? – раздался голос Евы.
– А ты и не спала?
– Нет.
– Может стать еще холоднее, – не утешало мое высказывание.
– Так проснулся от холода?
– Да. Есть один доступный способ не замерзнуть окончательно ночью. Но он тебе не понравится, – сказал я сонным голосом.
– Не томи. Какой? – спросила Ева.
Я подошел к ней и опустился на корточки. Вблизи было заметно, что она вся дрожала. Это было плохо, мне не хотелось на следующий день ее больную нести на себе через лес. Мои пальцы дотронулись до ее щеки, чтобы окончательно убедиться в том, что она замерзла.
– Да ты как лед, – сказал я, ощущая ее холодную кожу.
– А ты теплый, – сказала она.
Ее глаза были или злыми или обреченными. В свете костра они продолжали казаться фиолетовыми. По взгляду также было видно, что она хотела спать. Так ничего и не ответив, я присел рядом с ней и кинул в костер оставшиеся ветви. Она собиралась отодвинуться, уже начинала подниматься, но я внезапно для нее прижал ее к себе.
