Равносилие. Сказки Луизы - страница 14

Но как зачарованный он наблюдал, как её рука, совершая все эти страшные и безумные превращения, приближается к нему. Вот ещё чуть-чуть, и ему уже не спастись… Но, вдруг, она остановила свой чудовищный аттракцион. Её рука опустилась, словно и не она только что была так могущественна и горда. – Кто ты? – надтреснутый голос старухи был слишком зловещим, чтобы хотя бы попытаться отшутиться. Но Дэн попробовал: – Я человек, – что ему ещё было сказать? Я – Дэн? Я – писатель? Я – мужчина? Чем любой из этих вариантов безопаснее сказанного? – Я хотел найти сказку в этом саду. Но увидел Вас и засмотрелся. Вы были так очаровательны… – Дэн осёкся, стоило ли говорить женщине, а как ни крути, перед ним всё равно женщина, кем бы она не являлась ещё – богиней или колдуньей. Всё равно – она женщина. Стоит ли говорить женщине, что она БЫЛА очаровательна, а что теперь? Теперь это смертоносное страшилище убьёт его за несколько слов, сказанных невпопад? – Мне даже показалось, что я мог бы влюбиться в Вас… – ну вот ещё два слова, и ты труп! – Даже так? Хотела бы я посмотреть, как тебе это удастся! Убеди меня в этом! Заставь меня поверить в такую чушь! – и она вдруг возвысилась над ним, будто пытаясь срастись со свинцово-серыми тучами, нависшими над садом. Дэн отчётливо видел, что за пределами этого сада светит солнце и разгорается красками новый день. И как его угораздило прийти сюда. Как он мог подумать, что найдёт тут то, что ему нужно? Что она сказала? Заставить её поверить? Во что? А дама, будто читая в его глазах недоумение, повторила, склоняясь к нему, шепотом, – Если ты заставишь меня поверить, что есть на земле человек, который умеет любить, я не просто оставлю тебе жизнь, но ещё и награжу тебя. Но сначала, ты. Давай, расскажи мне свою слюнявую сказочку про любовь, а я послушаю и подивлюсь твоему умению врать!

Старуха поправила своё, ставшее больше похожим на дырявую грязную тряпку, платье, хорошенько встряхнув его, так, что Дэн ощутил убогий запах затхлости и смерти, и покалывание острых иголок льда, слетевшего с её юбок. Надо же было так влипнуть сегодня! И этой старой ведьме тоже подавай сказку! Да где ж их набраться то! Дэн вздохнул, глядя, как она присаживается на ближайшую скамеечку, будто разделяя время, слева, где она уже похозяйничала, стояла вымершая удручающая мрачно-угловатая картина в стиле минимализма, ничего лишнего – ни листочка, ни травинки, ни птиц, ни солнца, а справа под высоким бирюзовым небосводом всё ещё горела золотая осень. А позади него Красная Рябина, покрытая как будто кружевным ажуром, сплетением листьев и ягод, уже почти созревших, но всё ещё горьких, как нескончаемое горе разлуки длинною в вечность. И только она и Дэн могли сейчас изменить всю эту перекошенную картину, либо заставить её вновь заиграть красками, либо бросить весь мир под леденящую давку жаждущих смерти свинцовых туч, которые только и ждут своего часа. Вон как дрожат, словно от обиды за задержку, того и гляди, слезами разразятся. Дэн посмотрел на старуху, что же в ней показалось ему таким завораживающим? Может быть дыхание смерти, грозящее уничтожением или сила, способная преобразить весь мир? – Ты к ней пришел? – спросила старуха, глядя за спину Дэна. Он оглянулся, позади него стояла девушка в подвенечном платье и бархатной красной шали, накинутой на плечи. Дэн был просто сражен её появлением, и куда делась рябина? – Он ко мне, матушка, ко мне, я так долго его ждала, что поспешила навстречу! – её голос зазвучал у самого уха Дэна, будто шелест листьев, и нежно-пряный запах коснулся сознания Дэна, да это же и есть Рябина! Это она стала девушкой, чтобы спасти его от старухи??? Или всё это жуткий бред! – Ты здесь из-за неё? – спросила старуха. – Да! – Дэн постарался вложить как можно больше уверенности в это утверждение, и всё ещё помня о сказке, добавил, – Я очень долго искал её, я просто не знал где искать, а тут, вдруг, вы… Мне показалось… – Тебе сначала показалось, что я это она? Не мудрено было спутать… – старуха встала, оправляя платье, чуть встряхнув тряпьё, она, вдруг, обернулась, вызывая вихрь, кружившихся за ней листьев, дождинок и снежинок… Дэн, за спиной которого всё ещё стояла Рябина, оглянулся на неё, улыбнувшись, будто желая успокоить, приободрить её, взял её за руку… – Как тебя зовут? – едва слышно шепнул он – Ева, – одними губами прошелестела женщина в обычном ситцевом платье… Платье, которое вполне бы подошло для венчания, да и большая бархатная накидка была явно очень дорогой, хотя, оторочена была не мехом, а длинными кистями. На груди девушки красовались яркие рябиновые бусы. Дэн посмотрел ей в глаза, пытаясь уловить чистоту и простоту её притягательности. Лицо казалось слегка бледноватым для осенней поры, обычно к этому времени почти весь народ уже обзавёлся крепким бронзовым загаром, даже если и не побывал не море, но от этого её алые губи и зелёные глаза казались чуть ярче, сочнее, чувственней… В обычное время, будь она в другой одежде, Дэн, скорее всего прошел бы мимо… Она улыбнулась в ответ, спокойно вложила свою ладонь в его и прошептала: – Ничего не бойся, если я с тобой, всё будет хорошо. – Да я почти и не боюсь… Удивлён, ошеломлён… Столько всего в одно утро, что ещё днём будет! – Всё в порядке будет, только Матушке Маре не перечь. Хотя если она тебя сразу не забрала, значит и не заберёт уже. Но следить будет. Помни об этом. – Матушке Маре?