«…рай Данте, точно ад Мольера…» (сборник) - страница 2



Шуты, злодеи, палачи,
А если с ними смех случится,
Они лишь крикнут: «Не молчи!».
Потребуют с меня оплаты
За нежеланье быть собой,
Я улыбнусь – мне ждать расплаты
За дерзость обрести покой.

Осадки

Шел снег. И было грустно мне,
Как жмет в минуты сожаленья,
Как страх приходит лишь во сне,
Как с болью рвется в пробужденьи.
Шел снег. С заоблачных высот,
Скрывая грязь и бездорожье,
Легко ведя на эшафот
Тех кто уж смог. И тех, кто сможет.
Шел снег. При ласковой луне,
Что сатанеет от безволья,
Луне, что видится в окне
Лишь одиноким, не застолью.
Шел снег. Он шепотом весне
Все говорил идти потише,
Чтоб шум от будничных измен
Стал для зимы совсем не слышен.
Шел снег. Не ведая примет,
Не разбирая направленья,
Он словно дал себе обет
Предать обманы все забвенью.
Шел снег. А я, как обомлев,
Стоял, внимая красоте,
Простить, забыть я не сумев,
Бежал сквозь белый дым к мечте.
Шел снег. Нетороплив был бег,
Мечта надеждой притворялась,
Что не прощу себе я век,
Где что мечталось, не сбывалось.

[2]

X

Без страха мы безоружны перед природой. Без смелости – перед Богом.

X

Не совершать свои ошибки невозможно. Поэтому я тщательно слежу за их разнообразием.

X

Несчастнее людей, лишенных совести, только люди, лишенные фантазии.

X

Жизнь мы обязаны любить, ведь она – всего лишь плацебо смерти.

X

Жадность – ненависть к другим. Зависть – ненависть к самому себе.

X

Ни одно место так не красит человека, как покрашенная скамейка. И ни один человек так не красит место, как я после слабительного.

X

Не бывает полезных знакомств. Бывают только искренние симпатии либо навязанная дружба.

X

Плохое воспитание – избыток заботы. Равно как и плохое образование.

X

Чтобы удовольствия от жизни приносили радость, я всю жизнь смотрел в лицо неприятностям…

X

Красивый человек – наследие генофонда. Красивая женщина – совершенство природы.

Человек без судьбы

Он призрак. Он таит в себе
Прошедших лет простую радость,
Он благодарен той судьбе,
Что все еще ему осталась.
Он вспоминает те мечты,
Которыми обогатился:
Любить ее до простоты,
Знать, что с ошибками простился.
Его уж нет, он привиденье,
Он слепок детства Бытия,
Где он в навязчивом сомненьи
Все смысл искал. Почти как я…
Он – миф. Часов очарованье,
Что к будущему нас влекут.
Почтив секунды ликованье,
Миф в вечность шел, куда зовут.
Где он со страхами простится,
Где будет он опять смешон,
На чью-то красоту польстится,
И вечно будет в ней влюблен.
Он – призрак. Жертва ожиданья,
Земных хлопот пустой продукт,
Ни счастья он, ни состраданья
Не знал. Нигде его не ждут.
Он раздражает легкой жизнью,
Презреньем к славе и к богам,
К безумным тризнам и унынью,
К привычкам пить по четвергам.
Его удел – лишь сожаленье,
Что время сыплет свой песок,
Не предаваясь наслажденью
Испить из жизни хоть глоток…

Ей стало девяносто три

Простое: «Я не позабуду», —
Душой наивно вдруг твержу.
Когда-то: «Больше так не буду», —
Бубнил. И этим дорожу…
Откуда боль, откуда – радость?
За то, что в шумной пустоте
Так много памяти осталось
К твоей волшебной красоте.
И к красоте твоей улыбки,
И к строгим ноткам голосов,
Которыми ты «очень шибко»
Учила не бояться слов.
Учила жить, «и не вертеться»,
Желала света и любви,
Просила к той лишь присмотреться,
О ком готов всю жизнь молить.
Ты вспоминала и вздыхала,
Тебе судьбой была дана
Такая жизнь, что очень мало
В ней было нас. Но вот одна…
Одна решенья принимала,
Одна терпела свою боль,
Одна меня ты понимала,
Одна… Но были мы с тобой!
С высоких праведных небес,